«И то годно ведати, как в старину, когда пушек и пороху и вся­кого огнестрельного бою не было, лучше и краше и рыцарственнее копейного оружия не бывало и тем великую силу против конных и пеших людей чинили».

Главное оружие ближнего боя

Главнейшим оружием ближнего боя в Древней Руси было копьё. С выдвижением конницы в качестве основ­ного рода раннефеодального войска оно стало важ­нейшим наступательным средством. Кавалерийские копья вплоть до середины XV века использовались при конных атаках и сшибках всадников в качестве оружия первого натиска. В отличие от мечей и сабель копья (равно как и боевые топоры) принад­лежали к несравненно более распространенному оружию. Они встречаются повсеместно, особенно много их в погребениях на территории северной Руси относящихся к X—XIII веков. Длина древка копья приближалась к росту человека, но кавале­рийские могли достигать 3 метров.

Наконечники копий

Наконечники копий, как правило, лишены инди­видуальных украшений. Их сопоставление осуще­ствляется на основании формы пера. Однотипные предметы объединяются в группу «сквозного» хроно­логического развития в рамках IX—XIV веков. Классифицированные изделия с указа­нием их главных особенностей перечислены в таблицах 1—2.

Копья с пером ланцетовидной формы (тип I, 900—1050 год). Около 1000 года эти наконечники, до­стигавшие в длину 40 см, уменьшаются, а их втул­ка расширяется с 2,5 до 3 см и удлиняется. Рас­пространены у многих народов Европы времени викингов. Наконечники с пером ромбической формы (тип II, IX—начала XI века) длиной до 30 см, шириной лезвия около 3 см для русского орудия X века нехарактерны, так как их основное развитие отно­сится к VI—VIII векам.

Наконечники копий с относительно широким пером удлиненно-треугольной формы (тип III, IX—XIV века). Плечики (могут быть несколько подняты или опущены) всегда ясно выражены. Обыч­ная длина 20—40 см, ширина 3—5 см, диаметр втулки около 3 см. Подобные наконечники восхо­дят к общеславянским прототипам, а в рассматри­ваемый период встречаются в курганах дружинни­ков, но почти нигде не преобладают среди других форм. Зато эти образцы типичны для многочислен­ных деревенских курганов центральной и северной Руси XI века. Объясняется это тем, что данное ору­жие, по-видимому, служило не только как боевое, но и как охотничье. Копья описанного типа имеют разновидности. У одной из них (типа IIIА, табл. 2) скошены плечики, что позволило удлинить лезвие до 38—45 см почти без увеличения его веса. Другая (типа IIIБ) отличается узким (1,5—3 см) длинным пером (до 50—60 см). Наконечники типа IIIБ, судя по находкам, относятся скорее к боевому, чем к охотничьему оружию. Эволюция листовидного копья ко все более узкому и длинному в период широкого распространения кольчатой и пластинчатой брони вполне закономерна.

Копья с пером продолговато-яйцевидной формы (тип IV, XI—XII века). Большая часть этих образ­цов уверенно относится к XI веку и выявлена в север­ной Руси. Появление подобных наконечников в Новгородской земле, по-видимому, как-то связано с влиянием эстонских, латвийских и других прибал­тийских образцов. В XII веке распространяются нако­нечники лавролистной формы (тип IVА, XII—XIII века). Криволинейный изгиб края их лезвия отличается большой плавностью и симметрией. Воз­никновение этих массивных наконечников с заостренным пером свидетельствует об увеличении прочности и ударной мощи орудия, в данном слу­чае имеющего собственное наименование — рогатина. Среди древнерусских копий, даже до длины 40—50 см и ширины лезвия 5—6 см, нет более тяжелых (вес около 700—1000 грамм, вес обычного копья 200—240 грамм) мощных и широких наконечников, чем рогатины. Форма и размеры домонголь­ских рогатин удивительным образом совпали с одноименными образцами XV—XVII веков, что позво­лило опознать и выделить их среди археологическо­го материала. При ударе такое копьё могло выдер­жать без поломки большое напряжение. Рогатиной, конечно, можно было пробить самый мощный доспех, но пользоваться в бою, особенно в конной схватке, вследствие ее тяжести, вероятно, было неудобно. Судя по украшениям, рогатина иногда ис­пользовалась для парадных церемоний, что не меша­ет определить ее как преимущественно пехотное, а иногда и охотничье оружие.

Копьё с пером в виде четырехгранного стержня и воронковидной втулкой (тип V, X—XVII века). Типичные размеры: длина 15—30 см, ширина пера 1,5 см, диаметр втулки 3 см. Происхождение этого копья указывает на области степного юго-востока, но уже для X века нет оснований считать эти пики исключительно кочевническим оружием, они рас­пространены от Молдавии до Приладожья. В XII—XIII веках уже ни один тип копья не имел столь явного преобладания, какое получили пики. В этот период они составляют половину всех находок. В предмонгольское время пика приобретает совер­шенную форму, которая уже не изменяется до конца средневековья. Изумляет абсолютное сходство домонгольских пик с образцами XVII века. Очевидно, одна и та же форма была порождена одинаковыми условиями борьбы — усилением доспеха и активи­зацией конных стычек. Пика использовалась в ка­честве боевого оружия, рассчитанного главным образом на эффективное пробивание металлического доспеха. Можно предположить, что впервые в исто­рии древнерусского колющего оружия приблизи­тельно в XII веке бронебойные пики выделяются как специально кавалерийские копья.

Копья с пером вытянуто-треугольной формы и черешком вместо втулки (тип VI, IX—XI века). Форма лезвия не отличается от обычных листовидных копий типа III, реже типа IV. Черешковые копья происходят из районов, где находились чуд­ские племена (юго-восточное Приладожье, запад­ная часть Ленинградской области, Муромщина). В составе русского оружия они случайны п после XI века, по-видимому, выходят из употребления. Копья с лезвием в виде двух расходящихся в сто­рону шипов (тип VII, IX—XIII века). Двушипные копья (их название – гарпуны) – в основном охотничье оружие, и в этом отношении они не отличаются от двушипных стрел.

Археологические образцы типовых форм приведены в таблице 2.

1 – Костина, юго-восточное Приладожье (тип I); 2 – Кашина, там же (тип I); 3 – Кабанское, Ярославская обл. (тип II); 4 – Гнездово, Смоленская обл. (тип III); 5 – Заозёрье, юго-восточное Приладожье (тип III); 6 – Колодежное, Украина, Житомирская обл. (тип III); Сарское, Ярославская обл. (тип IIIА); Маклаково, Ленинградская обл. (тип IIIА); 9 – Новгород (тип IIIА); 10 – Сахновка, Украина, Киевская обл. (тип IIIБ); 11 – Калихновщина, Псковская обл. (тип IV); 12 – Крапивна, Псковская обл. (тип IV); 13 – Новгород (тип IVА); 14 – Малое Терюшево, Нижегородская обл. (тип IVА); 15 – Шестовицы, Украина, Черниговская обл. (тип V); 16 – Подболотье, Владимирская обл. (тип V); 17 – Райки, Украина, Житомирская обл. (тип V); 18 – Сязнега, юго-восточное Приладожье (тип VI); 19 – Михайловское, Ярославская обл. (тип VII); 20 – Княжа Гора, Украина, Черкасская обл. (тип VII)

Типология наконечников копий способствует пониманию развития этого орудия в целом. Русь не была родиной какой-либо формы копья, но здесь использовались совершенные для своего времени образцы, возникшие на Западе (тип I) и Востоке (тип V) в сочетании с общеславянскими наконечниками (тип III). Основными были копья с ланцетовидными, удлинённо-треугольными и пиковидными наконечниками (типы I, III, IIIA, IIIБ, V). В количественном отношении они составляют 80% всех находок. Роль копий этих типов была неодинакова. Если в X веке существовали три ведущие формы наконечников – ланцетовидная, удлинённо-треугольная и пиковидная, то начиная с XII века выделяются узколезвийные (типы IIIБ и V) образцы, получившие решительное преобладание среди дру­гих наконечников. Находки узколезвийных броне­бойных копий указывают на распространение тяже­лого доспеха. Удар таким наконечником достигался самим движением всадника — он стремился таранить своего противника. Для сравнения отметим, что в IX—XI веках укол осуществлялся взмахом про­тянутой руки. Применение «копьевого тарана» свя­зано с усилением защиты всадника и сопровождалось изменением его верховой посадки на галопе (упор прямыми ногами в стремена). Возникновение мощного напора при ударе копьём отразилось на усилении его деревянной части. Типичным для X века являлось древко толщиной 2,5 см, в XII—XIII веках оно утолстилось до 3,5 см.

Кроме военных целей, использовались копья и для промыслов. Специфически охотничьими явля­лись гарпуны (тип VII) и отчасти рогатины (тип IVА). Универсальными по своему назначе­нию были, очевидно, листовидные и ромбовидные образцы (типы II, III, IIIА, IV, VI). Однако в целом развитие древкового колющего оружия следовало по пути усиления боевой направленности и изживания первоначальной множественности его форм.

Копьё в средневековом войске предполагает нали­чие хорошо обученных бойцов, сражающихся в пра­вильных тактических построениях. С XI века на Руси выделились отряды копейщиков. Они представляли силу, специально предназначенную для нападения и завязывания решительного сражения. Использова­ние копий, таким образом, точно отражало опреде­ленную, действовавшую вплоть до середины XV века систему ведения кавалерийского боя. По копьям вёлся счёт войску. Возможно, что уже в домонголь­ское время «копьями» обозначались старшие дру­жинники со своими отроками. Верная характеристика военному копью была дана в конце средневековья, когда его выдающаяся роль была уже позади: «И то годно ведати, как в старину, когда пушек и пороху и вся­кого огнестрельного бою не было, лучше и краше и рыцарственнее копейного оружия не бывало и тем великую силу против конных и пеших людей чинили» (Учение, 1904, — Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. 1647. СПб).

В качестве вспомогательного средства поражения в бою и на промысле использовались метательные дротики-сулицы. В зрелом средневековье популяр­ность сулиц возросла, что объяснялось удобством их использования в условиях пересеченной местно­сти и в момент сближения ратей и в рукопашной схватке и в преследовании. Больше всего известно наконечников сулиц удлиненно-треугольной формы, но встречаются ромбовидные и лавролистные. Дли­на их составляла 15—20 см, а вместе с древком 1,2—1,5 м. Таким образом, сулица по своим разме­рам — нечто среднее между копьём и стрелой.

Литература:

1. Археология СССР. Древняя Русь. Город. Замок. Село. Под общей редакцией академика Б.А. Рыбакова. — М.: Наука, 1985