- Пресса об опытах по регистрации электрических колебаний и их практическому использованию
- От регистрации электрических колебаний до радиотелеграфирования без проводов
- Опыты на яхте «Рыбка»
- Практические опыты по установлению радиосвязи между кораблями в 1897 г.
- Условия распространения радиоволн в морских условиях
- Зарождение радионавигации
- Стоимость проводимых Поповым НИОКР
- Выводы комиссии по итогам опытов по радиотелеграфированию в 1897 г.
- Практические опыты по установлению радиосвязи в 1898 г.
- Выводы по итогам опытов по радиотелеграфированию в 1898 г.
- Проблема подготовки кадров и серийного производства радиоаппаратуры
- Новое открытие в области радиотелеграфирования
- … за рубежом новое средство связи уже принято на вооружение…
- Литература:
Пресса об опытах по регистрации электрических колебаний и их практическому использованию
Изобретение Попова получило определённое признание в 1896 г. Его аппарат был экспонирован на Всероссийской промышленной выставке и получил премию. О значении же нового средства связи для флота громогласно заговорили лишь в начале 1897 г. Поводом к тому послужила следующая заметка, напечатанная 4 января в газете «Котлин» в разделе «Иностранные флоты»:
«Новое открытие в области электричества, сделанное доктором Шундер-Бозе, возбудило оживлённые толки среди английских учёных, показав, что при известных условиях можно видеть невидимое, различать предметы сквозь человеческое тело и непроницаемые предметы, что для зрения нет преград. Профессор Бозе, как сообщают в „Pearson’s Magazine», с помощью придуманных им приспособлений мог передать световые сигналы на расстояние 1500 м сквозь совершенно непрозрачные тела, а затем направил сквозь тело губернатора Бенгалии и капитальную стену электрические вибрации, произведшие выстрел из пистолета, лежащего заряженным в замкнутом со всех сторон помещении.
Для морского ведомства открытие Бозе представляет особенно важный интерес. С помощью превращений электрических вибраций в световые колебания, как замечает „Journal des Debats“, представится возможность подавать сигналы в районе нескольких миль без всяких электрических проводов, и тем же путём могут быть предупреждаемы и несчастья на море, так часто случающиеся в туманную погоду. Во всяком случае, нужно выждать более обстоятельных подробностей об открытии профессора Бозе».
Эту заметку Попов не мог оставить без внимания, и он тотчас же написал письмо в редакцию, напечатанное под заглавием «Телеграфирование без проводников».
Нетрудно видеть, что в опубликованной заметке одна ошибка нагромождена на другую. Весь мир находился под впечатлением, которое произвело открытие рентгеновских лучей, их иногда смешивали с лучами Герца. Нечто подобное имело место и в приведённой заметке. Попов в своём письме в редакцию вынужден был на этом специально остановиться и объяснить:
«Электромагнитные волны, действующие в этого рода приборах (грозоотметчике), не видимы и не ощутимы для человека — они проходят совершенно свободно через непрозрачные для света тела, но только через непроводники или через дурные проводники, но не проходят через металлы. Непосредственной связи между этими лучами и Х-лучами, т.е. лучами Рентгена, нет, а эти опыты не имеют ничего общего с видимостью сквозь непрозрачные тела».
Разумеется, не это обстоятельство побудило Попова выступить в печати. Главной причиной было то, что помещённая заметка затрагивала его интересы, так как всё, что в ней сообщалось как новинка, было достигнуто им давно и намного превзойдено.
Попов относительно подробно остановился на появившихся в научно-технической и общей прессе сообщениях, имевших отношение к изобретению телеграфа без проводов. Обострённый интерес к этим работам, подчеркивает Попов, вызван выступлением главного инженера английских телеграфов В. Приса на съезде Британской ассоциации (The British Association for Advancement of Science) с заявлением, что приехавший недавно в Англию итальянец Маркони привёз с собой аппарат, посредством которого можно передавать сигналы на расстояние без проводов.
Ещё раньше Прис прочёл лекцию в Электротехническом обществе. Она не была опубликована, но о ней появились сообщения в печати, причём не только в английской. В этих сообщениях указывалось, что Прис во время лекции демонстрировал опыты с аппаратом Маркони, однако не показывал его устройства, которое сохранялось в тайне.
О работах же Бозе Попов знал не из вторых рук, а по первоисточникам, так как за специальной литературой он тщательно следил. К его услугам была богатая библиотека Минного офицерского класса, постоянно пополнявшаяся новинками и всеми сколько-либо заметными электротехническими журналами. В своём письме Попов, ссылаясь на подлинные факты, осветил действительное положение вещей.
«В октябрьских номерах английского журнала „Nature”, — писал он, — есть отчёты о заседаниях Британской ассоциации. На одном из заседаний демонстрировался прибор Ш. Бозе для изучения электрических волн. По этому поводу Прис сообщает об опытах, производимых английским телеграфным ведомством при участии известного телеграфного инженера Кемпе над прибором Маркони. Опыты передачи сигналов с помощью герцовых электрических волн происходили на большой площади Salisbury Plain и доходили до расстояния 1 1/4 мили; кроме этого, он упоминает об опытах, произведённых на отдельных холмах, не указывая расстояния…
Прибор Бозе описан в Лондонском журнале „Electrician“ в октябре нынешнего года. Прибор представляет видоизменение подобного же прибора О. Лоджа, демонстрированного ещё в 1894 г. Сам Лодж, присутствовавший в упомянутом выше заседании, признал прибор проф. Бозе более компактным и менее капризным по сравнению с его прибором».
Поскольку газета ни единым словом не обмолвилась до этого о работах, проведённых в Кронштадте и увенчавшихся гораздо более важными результатами, о которых докладывалось не только в столичных научных организациях, но и в Кронштадтском отделении Русского технического общества, Попов решил напомнить о фактах, так непростительно оставленных вне внимания газеты.
Сообщив опубликованные в научной литературе сведения об аппарате Бозе, он писал:
«Подобный прибор, на том же принципе основанный, был устроен мною в 1895 г. В апреле этот прибор был демонстрирован в заседании Физического отделения Русского физико-химического общества и в специальном собрании метеорологов, так как мой прибор может служить для регистрирования электрических колебаний, происходящих в атмосфере во время гроз, а также и слабых электрических возмущений, случающихся в зимнее время».
В своём письме Попов отмечает, что его аппарат с успехом применяется уже второй год на метеорологической станции Лесного института и что грозоотметчик был экспонирован в 1896 г. на Всероссийской промышленной художественной выставке (в отделе Метеорологии) и был премирован.
Главный интерес представляет то место из этого письма Попова, которое свидетельствует о широте его взглядов на возможность практического применения электромагнитных волн.
«Мой прибор, — указывает он, — отвечает звонком на электрические волны, и с ним можно производить все опыты, описанные в № 3 газеты „Котлин“ (1897 г.), т.е. произвести выстрел, взрыв и т.п., — всё, что может сделать энергия электрического тока, потому что в этом приборе электрическая волна действует на телеграфное реле, а при помощи реле можно ввести в цепь какую угодно постороннюю энергию».
От регистрации электрических колебаний до радиотелеграфирования без проводов
В заметке, помещённой в № 3 газеты «Котлин» (1897 г.), указывалось на возможное новое средство связи в морском деле. Это больше всего, разумеется, интересовало кронштадтскую газету. Между тем основная идея применения электромагнитных волн для целей телеграфирования без проводов была высказана Поповым во время демонстрации его грозоотметчика (1895 г.). Попов соблюдал присущую учёному-исследователю осторожность. Тем не менее, высказанные им мысли, чуждые широковещательных обещаний, содержат определённое указание на практические возможности применения его изобретения в морском ведомстве в ближайшем будущем.
«Сигнализация электрическими лучами, — указывал Попов, — подобна оптической и звуковой, сигналы могут быть направлены по преимуществу в одном направлении или же одновременно во все стороны. В пределах одной мили сигнализация и сейчас возможна. Глаз для электрических лучей существует удовлетворительный, теперь мы должны обратить внимание на источник электрических лучей; существующие до сих пор вибраторы Герца по сравнению с световыми источниками очень слабы… Действие тумана на электрические волны не было наблюдаемо, но многое заставляет ожидать значительного ослабляющего действия тумана, а потому можно ожидать существенной пользы от применения этих явлений в морском деле как для маяков, так и для сигнализации между судами одной и той же эскадры».
Обеспечение флота беспроводными приборами связи требовало предварительных опытов в несравненно более широких масштабах, нежели те, которые выполнялись Поповым в лаборатории или в саду Минного офицерского класса. Для того чтобы приступись к таким опытам, нужны были средства и притом весьма значительные — вначале сам Попов не имел представления об их размере и испрашивал обычно ничтожно малые суммы. Кроме того, чтобы проводить опыты беспроволочного телеграфирования непосредственно на море, вначале между кораблём и берегом, а затем и между кораблями, необходимо было разрешение начальства. Нужно было заинтересовать не только научные, но и широкие морские круги.
Опубликование цитированного выше письма было первым шагом. Затем 31 марта 1897 г. Попов выступил в Кронштадтском морском собрании с публичной лекцией о возможности телеграфирования без проводов по предложенному им способу. Из дошедших до нас известий видно, что выступление Попова привлекло внимание высших чинов флота и увенчалось блестящим успехом. Вот что записано в отчёте об этой лекции:
«При большом стечении публики, состоящей из гг. адмиралов, генералов и офицеров всех родов оружия, дам, частных лиц и учащихся, вчера прочитана преподавателем Минного офицерского класса А.С. Поповым лекция „О возможности телеграфирования без проводников”. Опыты, которыми была обставлена лекция, прошли удачно и вызвали большой интерес в слушателях. Лектор, время от времени знакомящий кронштадтскую публику с новостями по электричеству, был награждён дружными аплодисментами».
Проект Попова был встречен сочувственно и одобрен в высших инстанциях. Об этом свидетельствует следующий рапорт заведующего Минным офицерским классом Главному инженеру минного дела:
«Преподаватель М.О.К.А. Попов предложил свой труд для производства предварительных опытов по телеграфированию без проводов в больших размерах, чем он производил до сего в кабинетах класса. При этом г. Попов заявил мне, что производство этих опытов в принципе одобрено Вашим превосходительством, и потому просил моего ходатайства перед Вашим превосходительством об отпуске ему, г. Попову, на расходы по тем опытам авансом из сумм Технического комитета до трёхсот (300) рублей под его расписку и отчёт».
Инспектор минного дела — им был тогда Н.И. Скрыдлов — сам решить этот вопрос не мог, и он обратился к управляющему Морским министерством, который и разрешил выдать Попову испрашиваемую сумму «на расходы по опытам электрической сигнализации без проводников между судами эскадры». Ещё до получения этих ассигнований заведующий Минным офицерским классом исходатайствовал у главного командира Кронштадтского порта разрешение Попову производить опыты в Военной и Средней гаванях.
Опыты на яхте «Рыбка»
Главный командир Кронштадтского порта предоставил в распоряжение Попова для опытов свою яхту «Рыбка». Его адъютант А.И. Берлинский в 1925 г. в связи с начавшейся подготовкой к празднованию 30-летия радио, напечатал свои записки, опубликованные в журнале «Друг радио» под заголовком «Воспоминания командира яхты „Рыбка“ б. военмора А.И. Берлинского, на которой 30 лет тому назад производил первоначальные опыты изобретатель беспроволочного телеграфирования А.С. Попов».
«Александр Степанович, — рассказывает Берлинский,— поставил на „Рыбке“ свои несложные, простые приборы, состоявшие из металлического абажура — приёмника с медными проводами, устанавливаемого на яхте на передней мачте, примерно на 14 футов (около 4 м) от палубы, и ящика на корме, к которому шли провода от абажура с мачты; отправитель энергии — второй металлический абажур — устанавливался на стенке у ворот Средней гавани, и яхта то приближалась, то отходила от ворот. Александр Степанович вёл опыты единолично, персонально, никто ему не помогал. Я, как командир, был занят исключительно маневрированием судна и не мог отвлекаться опытами, так как место это очень бойкое, фарватер узкий, и то и дело приходилось давать дорогу буксирам, проходящим мимо, или входящим в гавань судам. Опыты эти протекали всегда у профессора А.С. удивительно удачно, видно было, что для него всё ясно, что он шел по правильному пути уверенно, не терялся, не искал, а сохранял всегда добродушную ласковость, простоту и исключительную скромность, скажу больше — застенчивость».
За опытами на яхте «Рыбка» последовали испытания в более широких масштабах, уже на боевых судах. Здесь, как и во всех последующих опытах, Попову помогал Пётр Николаевич Рыбкин. В его записках мы находим дополнительные сведения к тому, что содержится в отчётах о произведённых работах. Воспоминания помощника Попова особенно ценны тем, что восстанавливают обстановку, в которой производились первые работы по применению беспроволочной связи на флоте, и указывают, какими средствами были достигнуты первые результаты. Здесь же названы и места, где ставились опыты.
К этому надо добавить, что в летние месяцы, когда опыты на море были в самом разгаре, Попову, занятому обязанностями на Нижегородской ярмарке, приходилось уезжать из Кронштадта, и Рыбкин был предоставлен самому себе, пользуясь, конечно, указаниями своего руководителя, с которым он не переставал переписываться. Часть писем Попова Рыбкин поместил в своих мемуарах. Все эти материалы являются незаменимыми источниками для истории внедрения нового средства связи в военно-морском флоте.
Рассказы о первых опытах на море Рыбкин начал с освещения подготовительных работ к ним. Они начались сразу же после получения отпущенных кредитов. Сведения, которые сообщает Рыбкин, не очень пространны, но всё же относительно подробно знакомят с аппаратурой и приёмами, применявшимися на начальном этапе беспроволочного телеграфа в действии.
«Подготовительные работы, — писал Рыбкин, — начались с выработки вибраторов Герца. Вибратор малой мощности состоял из двух шаров диаметра 30 см, соединённых между собою и разрезанных посредине стержнем. Опыты, произведённые в Кронштадтской гавани, дали для такого вибратора дальность 300 сажен при искре около одного сантиметра. В этих опытах чувствительная трубка заключала в себе железный порошок. Дальнейший успех дала несколько изменённая конструкция трубки. Мелкий стальной бисер, насыпанный вместо железного порошка, значительно поднял чувствительность приёмной системы, и то же расстояние в 300 сажен было легко получено при искре в 4-5 мм.
Теперь для увеличения дальности осталось ещё одно средство — увеличить мощность вибратора. Второй вибратор большой мощности имел вместо шаров особой формы диски диаметром немного меньше одного метра. Искровой промежуток в новом вибраторе был устроен между двумя шляпками диаметром 10 см, причем искра, как и в первом вибраторе, происходила в масле…
Для первых опытов вибратор большей мощности был установлен в особой будке около так называемой Лазаретной пристани на острове Тейкарсари. Приёмная станция устанавливалась на специально назначенном для опытов паровом катере. Эта станция состояла из приёмного провода длиною около 4 сажен, чувствительной трубки, введённой в цепь двух элементов, и вольтметра Карпантье. По отклонению этого вольтметра и обнаружилась работа передатчика. Многочисленные испытания при этих условиях установили наибольшую дальность около 3 вёрст».
Практические опыты по установлению радиосвязи между кораблями в 1897 г.
Приступая к опытам на море, Попов разработал обширную программу работ, поставив перед собой на первом плане ряд задач. Первой из них было добиться увеличения расстояния, на котором можно посылать сигналы. Над этой задачей Попов работал в течение зимы, предшествовавшей летней кампании. За это время ему удалось повысить чувствительность приёмного аппарата в 5-6 раз, и теперь его внимание было обращено главным образом на передающее устройство, которое было описано Рыбкиным. Столь же важной была вторая задача — добиться надежности и постоянства действия аппаратов, обнаружить влияние внешних (атмосферных) условий на «дальность и исправность действия сигнализации».
К числу следующих первостепенных задач относилось и влияние специфических военно-морских условий, в которых беспроволочному телеграфу приходилось действовать. Задача эта была им сформулирована так:
«Испытать действие приборов в судовой обстановке с целью определить влияние на сигнализацию металлических частей судна, найти наивыгоднейшее помещение приборов на судне и вообще определить те особенности, которые потребуются для приборов, назначенных к употреблению на судах».
В начале июня 1897 г. аппаратура была готова, и в середине месяца можно было начать опыты, но в это время Попов должен был уехать в Нижний Новгород. Опыты проводил Рыбкин, вначале в Кронштадтской гавани между крейсерами «Россия» и «Африка», а затем на Транзундском рейде в Выборгском заливе между учебным судном «Европа» и крейсером «Африка». Дальность передачи удалось увеличить с 300 сажен (0.6 км) до 5 вёрст (6 км).
По свидетельству П.Н. Рыбкина, опыты завершились установкой радиотелеграфного сообщения между учебным судном «Европа» и крейсером «Африка». Этим результатом Попов остался чрезвычайно доволен. В письме к своему помощнику (24 июля 1897 г.) он писал:
«Очень обрадован я был Вашим последним письмом. Если бы ничего больше не было получено в нынешнем году, то для интереса зимних опытов достаточно».
Подводя итоги опытов в кампанию 1897 г., комиссия, назначенная Главным морским штабом и состоявшая из Попова, Рыбкина и заведующего Минным офицерским классом Васильева, писала:
«Наибольшие расстояния достигаются увеличением энергии волны; величина же этой энергии определяется размерами вибратора и действующей разностью потенциалов, в свою очередь обусловливаемой мощностью индукционной спирали и длиной разрядной искры в вибраторе. При данном вибраторе и при данной длине искры всегда получались одни и те же максимальные расстояния, если состояние погоды было одинаково, что доказывало очень ценное свойство приборов: постоянство чувствительности приёмника и постоянство мощности источника волн.
Дальность сигнализации из сравнительных опытов оказалась, кроме того, чувствительно зависящей, как и следовало ожидать, от высоты вертикального проводника, принимающего волну на станции получения сигнала. Наибольшая дальность, достигнутая с береговой станции, помещённой на высоте 1 сажени над уровнем воды, при передаче на катер с приёмной мачтой 4 сажени, была 3 версты. Когда, впрочем, станция отправления была помещена на верхнем мостике транспорта „Европа», стоявшем на якоре, а приёмный аппарат на крейсере „Африка”, причём длина приёмной проволоки достигала 8 саженей, то расстояние, определяемое по положению „Африки», бывшей на ходу, достигало 5 вёрст (3 миль)».
Условия распространения радиоволн в морских условиях
Во время первых опытов на море тщательно изучалось влияние атмосферных условий и условий внутри судовой оснастки на успешность передачи и приёма радиосигналов. Опыты убедительно показали неблагоприятное действие грозовых разрядов и даже грозового облака, которое служит серьёзной помехой, так как они являются источниками электромагнитных волн, отмечаемых радиоприёмником. Точно так же было обнаружено и пагубное действие влажности воздуха на изоляцию вибратора. Это было легко устранено устройством закрытых приборов, которые были помещены внутри рубки.
Для флота, пользовавшегося до того в открытом море только оптической сигнализацией, особенно важно было знать, насколько применимо новое средство связи в туман и дождь, исключающие возможность пользоваться оптическими сигналами. Попов и поставил перед собой задачу выяснить, «влияет ли состояние атмосферы (дождь, туман и т.п.) на распространение волн», — для этого делались опыты во время проливного дождя и очень частого мелкого дождя. Ослабляющего действия не было замечено. Тумана не было во время опытов.
Что касается влияния судовой обстановки, то опыты убедили в том, что «для успешного действия между станциями достаточно, чтобы непосредственно между вибратором и приёмной проволокой не попадались вертикальные проводники; проводники же, расположенные по соседству, не препятствуют. Взаимное расположение приборов можно определить так: нужно, чтобы от вибратора была видна приёмная проволока. Ослабляющее действие промежуточных проводников неоднократно проявлялось во время опытов. Так, например, когда суда, стоящие на якоре, располагались на створе мачт, то приходилось приёмную проволоку переносить на бак или на ют, смотря по положению судна».
В 1897 г. были сделаны дальнейшие важные наблюдения беспроводной связи на море, которые нашли практическое применение лишь спустя десятилетия. В отчёте указано на обнаруженное явление рассеяния и отражения электромагнитных волн от металлических предметов. В нём мы читаем:
«Во время опытов между „Европой» и „Африкой» попадал крейсер „Лейтенант Ильин», и если это случалось при больших расстояниях, то взаимодействие приборов прекращалось, пока суда не сходили с одной прямой линии».
Зарождение радионавигации
А следующий пункт отчёта современными радиоспециалистами расценивается как первая творческая мысль в деле радионавигации:
«Применение источника электромагнитных волн на маяках в добавление к световому или звуковому сигналам может сделать видимыми маяки в тумане и в бурную погоду: прибор, обнаруживающий электромагнитную волну звонком, может предупредить о близости маяка, а промежутки между звонками дадут возможность различать маяки. Направление маяка может быть приблизительно определено, пользуясь свойством мачт, снастей задерживать электромагнитную волну, так сказать, затенять её».
Этим наблюдением воспользовался адмирал С.О. Макаров в 1904 г. во время русско-японской войны, издав приказ, в котором говорится:
«При определении направления можно пользоваться, поворачивая своё судно и заслоняя своим рангоутом приёмный провод, причём по отчетливости можно судить иногда о направлении на неприятеля. Минным офицерам предлагается произвести в этом направлении всякие опыты».
Стоимость проводимых Поповым НИОКР
В Отчёте Попова содержатся сведения о стоимости производимых опытов. Оказывается, что первоначальные кредиты были утроены, и ассигновано было 900 руб., фактически же расходы (сюда не вошла стоимость аппаратов, изготовленных в мастерских Минного офицерского класса) превысили эту сумму на сто с лишним рублей. Конечно то, что имел в своём распоряжении Маркони, проводивший в это время в Англии опыты в весьма широких масштабах, в несколько раз превышало отпущенные Попову кредиты.
Питомец Минного офицерского класса, ученик Попова И.Г. Энгельман, один из первых русских морских радистов, давший первый обзор деятельности Попова во флоте, подводя итоги опытов в летнюю кампанию 1879 г., писал:
«Считаю не лишним подчеркнуть то обстоятельство, что полученные результаты должны быть признаны вполне благоприятными, если принять во внимание, что А.С. израсходовал лишь до 900 рублей, пользуясь многими приборами Физического кабинета Минного офицерского класса, тогда как Маркони уже в этом году издержал до 6000 рублей».
Выводы комиссии по итогам опытов по радиотелеграфированию в 1897 г.
Изложив ход работ и результат сделанных наблюдений Комиссия в конце отчёта сформулировала выводы, вытекающие из добытых результатов. Прежде всего подчеркивалось, что легко достигнутое увеличение расстояния с десятков метров до нескольких километров позволяет надеяться, что в дальнейшем расстояние будет ещё в большей степени увеличено. При этом отмечалось, что по литературным данным, правда противоречивым, в Италии дальность передачи достигла 18 км.
«Полученные результаты, — считала Комиссия, — позволяют уже применить изобретение Попова в качестве способа сигнализации на эскадрах, конечно в пределах расстояний, которые удалось достигнуть в эту первую летнюю кампанию. Но то, что уже достигнуто, может вполне быть применимо для сообщения между отдельными фортами в укрепленных районах, где расстояния не превышают 5-8 км. Этот способ допускает употребление как обычной азбуки Морзе, так и цифровой системы».
При всём том Комиссия не преминула подчеркнуть:
«Всё до сих пор сделанное может рассматриваться, как первый шаг в этом направлении. Продолжение опытов очень желательно, так как детали приборов могут быть усовершенствованы только при постоянных контрольных испытаниях».
Соображения Комиссии были одобрены в вышестоящих инстанциях, и в течение зимы 1897 г. Попов разрабатывал новые аппараты для телеграфирования без проводов в следующую кампанию. На заседании Морского комитета по минному делу 17 марта 1898 г. было принято решение:
«Продолжать дальнейшие опыты сигнализации без проводов, приближаясь к условиям практического применения этого способа для целей военно-морского дела, в частности и для мореплавания вообще».
Практические опыты по установлению радиосвязи в 1898 г.
Материалов, отражающих работы, которые проводились в кампанию 1898 г., сохранилось гораздо больше, нежели о предыдущей кампании. Опубликован «Журнал испытаний телеграфа без проводов в Минном отряде в кампанию 1898 г.».
Кое-что напечатано и из эпистолярного наследия Попова. Так, в письме к его зятю Ф.Я. Капустину, датированном 16 декабря 1895 г., Попов писал: «Прежде всего я займусь специальными делами: прибором для записи гроз. Существенных изменений в нём не понадобилось, и прибор, установленный в Лесном в 1895 г., до сих пор работает вполне исправно. Но при устройстве нового прибора можно воспользоваться некоторыми деталями, введёнными собственно в телеграфные приборы».
О работе над усовершенствованием своего аппарата Попов говорил в записке «Об опытах телеграфирования без проводников, произведённых в кампанию 1898 г. на Минном отряде». Сущность этих усовершенствований изложена в цитированном выше письме и в приложенном к нему чертеже:
«Молоточек звонка ударяет по каучуковой палочке К, на которой и укреплена непосредственно чувствительная трубка АВ с помощью разрезанной резиновой трубочки. Самая палочка крепится на пружине М и, кроме того, за шнурок резиновая трубка привязывается ещё сверху к точке Q. Таким образом, трубка легко подвижна, но почти не имеет колебаний после удара молоточка. Звонок лучше взять в закрытом металлическом ящике, в продаже есть теперь такие под названием „Виктория». Перо может быть соединено последовательно и параллельно со звонком… Цилиндр лучше 12-часовой. Для уменьшения искры и вообще колебаний, вызванных самоиндукцией, очень полезно параллельно электромагнитам ввести свинцово-алюминиевую пару в растворе квасцов. При таком направлении тока, когда алюминий окисляется, пара совершенно не пропускает тока и не мешает действию электромагнита, а для экстратока пара представляет свободный путь. Таким образом, исчезновение тока происходит столь же плавно, как и нарастание. Присоединять пару лучше непосредственно к концам обмоток электромагнита. Поверхность алюминия должна быть очищена. В чувствительной трубке хорошо употреблять вместо опилок мелкий стальной белый бисер».
Как и в предыдущем году, опыты происходили на Транзундском рейде и на тех же кораблях — крейсере «Африка» и транспорте «Европа» и проводил их П.Н. Рыбкин. В его распоряжении теперь уже была телеграфная команда, которую он и обучал пользоваться новым средством связи. Кроме кораблей была сооружена ещё и береговая передающая станция. Работа по её сооружению и установке приёмной станции на крейсере «Африка» продолжались с 15 июня по 1 июля.
В течение ближайших пяти дней опыты проводились между берегом и крейсером. Предельная дальность достигла 7-8 вёрст. Установка станции на «Европе» была завершена 17 июля. На другой день Рыбкин записал в журнале:
«Суда на якоре. Первая проба передачи сигналов с крейсера „Африка” на транспорт „Европа“. Передача удачна».
Воспоминания, написанные Рыбкиным почти через сорок лет, существенно дополняют то, что содержится в официальных документах. Они в значительной мере воссоздают картину начальной стадии испытаний беспроволочного телеграфа в широких масштабах. Особенно ценны сообщения о деталях сооружённых устройств.
«К началу летних испытаний в 1898 г., — рассказывает Рыбкин,— стало ясным, что передающая станция должна иметь отправительный провод или отправительную сеть. В конструкцию приёмных станций были введены реле и телеграфные аппараты системы Сименса, а чувствительная трубка по-прежнему заключала в себе мелкий стальной бисер.
На береговой станции для опытов на двух мачтах была поднята сеть в виде большого четырехугольника, которая во время передачи присоединялась к вибратору большой мощности. На учебном судне „Европа“ и на крейсере „Африка» сети представляли собою две громадные петли, идущие через ноки рей и соединённые вместе проволокою через клотики мачт. Такая форма сети считалась необходимою, чтобы избежать загораживающего действия металлических частей судна.
Наибольшая искра, какую можно было получить при вышеописанных сетках в воздухе, была от 10 до 13 мм. Для испытаний наилучшей формы вибратора были приготовлены, кроме вышеописанных, вибраторы из сплошных шаров разного диаметра и из сплошных цилиндров разной длины. Опыты обнаружили, что все эти вибраторы, присоединённые к сети, давали один и тот же результат. Таким образом стало ясно, что сама сеть является вибратором и что для получения разряда достаточно воспользоваться двумя небольшими шариками искрометра».
С этой аппаратурой удалось осуществить радиопередачи на расстояние до 6 км между крейсером «Африка» и транспортом «Европа» и до 10 км между берегом и крейсером.
С 21 августа и до конца кампании между крейсером «Африка» и транспортом «Европа» была установлена регулярная радиосвязь. Не говоря о ежедневных передачах, которыми обменивались практиковавшиеся в этом деле связисты, менее чем за две недели — с 21 августа по 3 сентября — были переданы сто тридцать шесть служебных телеграмм. А во время шторма 3 сентября, писал Попов в отчёте, беспроволочный телеграф оставался единственным средством сообщения между судами.
Выводы по итогам опытов по радиотелеграфированию в 1898 г.
Подводя итоги произведённых работ в 1898 г., Попов в своём отчете писал:
«В настоящее время вопрос о телеграфировании между судами эскадры может считаться решенным. В ближайшем будущем желательно снабдить несколько судов Практической эскадры приборами и людьми, обученными телеграфному делу, чтобы сделать оценку полезности и применимости новых приборов в ежедневном обиходе и в различных случайностях морской службы. В недалёком будущем, вероятно, все большие океанские суда будут иметь приборы для телеграфирования без проводников, чем значительно будут уменьшены шансы столкновения судов во время тумана, и тогда будет уместно снабжать такими же приборами и маяки в добавок к их световым источникам».
Проблема подготовки кадров и серийного производства радиоаппаратуры
Для практического введения беспроволочного телеграфа на судах была необходима наряду с подготовкой кадров радистов и организация массового изготовления радиоаппаратуры.
Первые радиотелеграфисты были обучены А.С. Поповым и П.Н. Рыбкиным. Так создался первый отряд русских радистов, которые, по предложению Попова, должны были стать инструкторами по подготовке новых кадров.
В докладной записке, поданной 23 января 1899 г. Главному инспектору минного дела, Попов подробно остановился на этой насущной задаче военно-морского флота, указав, что люди, выделенные ему для помощи в опытах, проведённых в течение двух предыдущих лет, приобрели уже некоторые навыки и могут стать инструкторами, если их освободить от других обязанностей, которые они до того времени выполняли.
«Нужно, — рекомендовал Попов, — тотчас же отобрать новых людей и прикомандировать их к имеющимся уже установкам телеграфирования без проводов и таким образом начать планомерную подготовку специалистов в этом новом деле».
В этой же докладной записке Попов намечал ряд мероприятий, связанных с изготовлением радиоаппаратуры. Под его руководством в Кронштадте, в мастерской лейтенанта Е.В. Колбасьева, началось серийное изготовление аппаратов беспроволочного телеграфа. Кстати, напомним, что по идеям и прямым указаниям Попова начала изготовляться радиоаппаратура не только в России, но и за границей, в частности французской фирмой Дюкрете. Это видно из упомянутой выше докладной записки Попова Главному инспектору минного дела, в которой изобретатель даёт сравнительный обзор того, что было сделано за два-три года в России и чего достигли в области беспроволочной телеграфии за рубежом.
Новое открытие в области радиотелеграфирования
Попов с полным правом мог закончить свою записку утверждением, что за рубежом радиотехника пошла по пути, который был намечен им.
«В заключении могу присовокупить, — писал он, — что опубликованные до сих пор сведения об опытах в иностранных государствах показывают, что все располагают почти тождественными приборами, и если были случаи передачи телеграмм на расстояния, превосходящие наши, то везде это достигалось помощью специально установленных мачт, значительно более высоких, чем наши судовые, и уединённых от соседства металлических снастей, чего до сих пор не делали мы. Достигнутые же в наших условиях расстояния надо считать очень хорошими, и с уверенностью можно утверждать, что специально приспособленные лёгкие мачты, в особенности на безрангоутных судах, дадут расстояния, для большинства надобностей достаточные».
Опыты не закончились летней кампанией 1898 г. Они продолжались в Кронштадте. В помощь Попову получали назначение всё новые и новые лица, которые позволили сильно расширить объём работ и могли экспериментировать под его руководством более или менее самостоятельно. Было решено устроить радиосвязь между фортами крепости. В первую очередь были сооружены станции в здании морского телеграфа в Кронштадте и в форте «Константин». Во время опытов между этими двумя станциями Попов уехал в заграничную командировку. Работы проводили П.Н. Рыбкин и капитан Дмитрий Семёнович Троицкий, начальник крепостного телеграфа.
Во время этих опытов они сделали открытие, о котором Рыбкин рассказывает в своих мемуарах. Они обнаружили возможность приёма сигналов на слух с помощью телефона.
«В 1899 году, — пишет П.Н. Рыбкин, — Главное инженерное управление разрешило вести опыты по радиотелеграфу между фортами крепости Кронштадта. Но так как Александр Степанович в это время должен был выехать в заграничную командировку, то проведение опытов он поручил мне и начальнику крепостного телеграфа Д.С. Троицкому… Первые подготовительные опыты было решено сосредоточить на форте „Константин”, где была удобная мачта, и на ближайшем к нему форте „Милютин“. Однако приёмный провод, какой позволяла поднять мачта высотой в 14 м, установленная на форте „Милютин», получал, по-видимому, слишком мало энергии для чувствительной трубки, так как реле совершенно не отзывалось на импульсы, посылаемые с форта „Константин». Для выяснения причины было решено проверить исправность приёмной цепи. И вот при этой попытке телефон, введённый мною вместо реле, вдруг отчетливо обнаружил все посылаемые сигналы…
Чувствительность нового способа приёма вскоре получила новое подтверждение. 11 июня были приняты сигналы на расстояние 36 км между фортом „Константин» и селением „Лебяжье», причём приёмный провод был высоко поднят при помощи змея. О всех этих непредвиденных результатах своих опытов я решил немедленно известить Александра Степановича и отправил ему за границу телеграмму: „Открыто новое свойство когерера». Несмотря на краткость сообщения, Попов догадался об исключительной важности сделанного мною открытия и, отменив предполагавшуюся поездку в Швейцарию, 14 июня возвратился в Кронштадт».
… за рубежом новое средство связи уже принято на вооружение…
В России опыты проводились тогда только в военно-морском ведомстве и то лишь на Балтийском море.
Разумеется, для обеспечения беспроводной связью всего русского флота необходимо было приступить к работам в более широких масштабах, включив в них Черноморский флот, в котором ещё не было подготовленных специалистов. И в этом деле инициатива принадлежит Попову. В цитированной выше докладной записке Главному инспектору минного дела он ещё в январе 1899 г. поднял этот вопрос, и в результате в кампанию этого года он вместе с П.Н. Рыбкиным отправился на Черное море, отказавшись наконец от заведования нижегородской ярмарочной электростанцией. Лишь теперь начальство поняло, что нерационально изобретателю нового средства связи тратить всё свободное от лекций время на работу, которую мог выполнять более или менее опытный электротехник с соответственной подготовкой.
В Севастополь Попов уезжал, понимая, что настало время, когда важно, не считаясь ни с какими жертвами, направить все усилия на введение беспроволочного телеграфа на судах флота, что дальнейшее промедление чревато непоправимым уроном в деле обороноспособности страны.
В записке Главному инспектору минного дела Попов предлагал принять безотлагательное решение о введении беспроволочной телеграфии на судах русского флота, подчеркивая, что за рубежом новое средство связи уже принято на вооружение и морских и сухопутных сил.
«Помимо удобства, — писал Попов, — которое доставляют приборы телеграфирования без проводников, устанавливая удобное, скорое сообщение между судами эскадры в повседневной жизни, эти приборы окажут неоценимые услуги во время тумана и бурной погоды, когда другие способы обмена будут прекращены.
Немаловажное значение может иметь этот способ переговоров в военное время ночью, когда световая сигнализация может быть неуместной, и в особенности для сообщения с эскадрой собственных миноносцев и разведочных судов в ночное время: неимение такого средства во время войны Американских Соединенных Штатов с Испанией вело к неоднократному обстреливанию американской эскадрой, в ночное время конечно, своих миноносцев.
Не имея в виду изыскивать и указывать те случаи, где беспроволочный телеграф может оказывать услуги, — все эти случаи виднее для моряков, — я считаю, что и при настоящем состоянии вопроса новый способ сообщения между судами должен быть введён в общее употребление, и прошу Ваше превосходительство возбудить вопрос о принципиальном постановлении Комитета по введению на судах нашего флота новых приборов».
Медлительность высшего морского начальства была причиной того, что, кроме Попова и Рыбкина, никто ещё не был достаточно подготовлен к практическому руководству по введению беспроводной телеграфии во флоте.
И на Черноморском флоте они были единственными исследователями и инструкторами.
Кампанией 1899 г., давшей возможность телеграфировать на расстояние до 30 км, кончается период, который в официальных бумагах назван «опытами телеграфирования без проводов по способу А.С. Попова». Сделанное за эту кампанию и опыт предыдущих двух лет послужили базой, на которой развёртывалась радиосвязь во флоте, давшая в начале следующего года результаты, о которых заговорил весь мир. Речь идет о гогландской радиоустановке.
Литература:
1. М.И. Радовский. Александр Степанович Попов. — издательство Академии наук СССР: М., Л., 1963