Боевые действия английского флота против России в Заполярье

До недавнего времени возникновение Колы (ныне – город-спутник Мурманска) относили к XIII веку, указывая при этом 1264 г. Эта дата появилась в следствии неправильного прочтения текста договорной грамоты тверского князя Ярослава Ярославича с Новгородом 6772 г. (1264-1265 г.г.). В ней первая часть слова «Колоперемь» (означавшего, по-видимому, ближнюю, или малую, вычегодскую Пермь в отличии от Перми Великой) была понята как Кола.

Первое упоминание о Коле

Как следует из летописей (упоминание о постройки в 1532 г. православной церкви), в первой половине XVI века в устье рек Кола и Тулома возникло небольшое русское поселение. Церковная история связывает это событие с проповеднической деятельностью двух христианских миссионеров – Федорита и Трифона. Но, надо полагать, Кольское поселение появилось в результате развития весеннего рыбного промысла на Мурмане как необходимая промежуточная база для ежегодно приходивших сюда поморов и монастырских людей.

С 1565 г. к устью Колы стали приходить суда голландских купцов, привозивших для продажи и обмена на сёмгу сукна, медь, олово, вина и другие товары.

Кола в конце XVIII века

В 1780 г. Кола по распоряжению Екатерины II была причислена к разряду уездных городов и получила свой герб.

 После этого, «кольская крепость» формально была упразднена. Арсенал и боевые припасы были перевезены в Екатерининскую гавань, которую правительство намерено было превратить в военный порт, но замысел этот не был осуществлён. Поэтому Кольский острог продолжал ещё сохранять некоторое военное значение.

С конца XVIII века Кола потеряла своё экономическое и военное значение. Стоявшие без починки укрепления Кольского острога стали быстро ветшать, что можно видеть даже на рисунке тех лет:

В 1801 г. по приказу императора Павла I вся артиллерия из Колы перевезена на усиление Соловецкого монастыря. С этого момента Кола осталась фактически безоружной. В распоряжении городничего, для поддержания внутреннего порядка и несения сторожевой службы находилась лишь небольшая инвалидная команда.

Нападение английской эскадры на Екатерининскую гавань и Колу в 1809 г.

Беззащитностью Колы при первом же подходящем случае воспользовались английские захватчики. В период присоединения России к континентальной блокаде, объявленной Наполеоном, английское правительство направило к берегам Мурмана военную эскадру под командованием Андреу Веллса.

7 мая 1809 г. английский корвет напал на Екатерининскую гавань (ныне г. Полярный), разграбил всё находившееся здесь имущество Беломорской компании и стал обстреливать из пушек суда поморов, занимавшихся рыбной ловлею В тот же день кольский городничий Иван Владимиров, получив первые известия о появлении англичан на Кильдинском взморье (вход в Кольский залив), отправил донесение в Архангельск, в котором сообщал, что у него нет никаких средств к обороне города: «жители все разъехались на морской промысел…, команда же воинская здесь самая малая, в коей и служители все престарелые и увеченые», к тому же вооружены они «ветхими ружьями, к употреблению не годными».

11 мая к Коле подошли три военных катера «без флагов, со многим количеством вооруженных солдат и матросов при двух пушках». Местное население — женщины, старики и дети — при приближении врага бежали в горы. В опустевшей Коле остались только городничий с чиновниками и солдаты инвалидной команды.

Высадившись, англичане отобрали у шести чиновников шпаги, а у команды — ружья и амуницию, которые тут же были брошены в воду. 80 британских моряков, почувствовав себя полными хозяевами в городе, рыскали по острогу, осматривая казённые склады и присутственные места. Затем они разгромили питейное заведение, в котором хранилось 7 сорокавёдерных бочек вина, горланили песни, стреляли в воздух.

Англичане забрали весь скот, оставшийся в дворах Кольских жителей — 50 голов, преимущественно овец и телят, две лодьи, «немалое число казённого и обывательского лесу, а притом и все с обывательских при городе стоящих судов якоря и снасти обрали» и 13 мая увезли в Екатерининскую гавань, где награбленное имущество погрузили на 8 русских лодей и под конвоем отправили их вместе с захваченными в плен командами в Англию.

Кола в первой половине XIX века

В первой половине XIX века Кольский острог как военное укрепление окончательно утратил своё значение. Кольская инвалидная команда в 1815 г. состояла из 39 человек (1 обер-офицер, 4 унтер-офицера и 34 рядовых). Старинные крепостные постройки уже ни в коей мере нс удовлетворяли требованиям фортификации.

В 1849 году В. Верещагин в «Очерках Архангельской губернии» отмечал, что когда-то вокруг Кольского острога «выкопан был глубокий ров, наполнявшийся водою. Теперь этот ров высох, тройные стены мало-помалу разрушаются, но башни ещё целы и заменяют амбары или магазины для хранения хлеба и прочего.

Время от времени местные власти производили починку приходивших в ветхость построек. Так, по смете городского бюджета на 1851 г. было ассигновано 20 рублей на «поправку дома, занимаемого городовою тюрьмою и караульнею, устройство платформы и мостов против двух башен».

О возведении новых оборонительных сооружений царское правительство не помышляло, хотя как административный центр края, расположенный поблизости от границы Кола, конечно, должна была иметь необходимые боеспособные военные силы.

Царские сановники смотрели на Кольский полуостров как на окраину, не представляющую для России особой ценности, и не заботились об охране края.

На Мурмане не было ни одной защищённой бухты, где бы русские суда могли укрываться в случае нападения неприятеля.

В преддверии Крымской войны

Неслучайно, что Крымская война 1853-1856 годов застала край неподготовленным к обороне. Ещё до официального вступления в войну Англии, 2 марта 1854 г., Кольский городничий Шишелов в рапорте архангельскому военному губернатору Бойлю писал:

«…Но настоящим военным обстоятельствам, если неприятель вознамерится направить часть своего флота к северным берегам России, то в этом случае и город Кола… может также не ускользнуть из его внимания легкостью взятия и к распространению в Европе эха побед. Для достижения этой цели неприятелю в настоящее время по беззащитному положению города Колы не предстоит никакой трудности, ибо к сопротивлению нет ни оружия, ни войска, кроме местной инвалидной команды в самом малом числе при одних ружьях, из коих к цельной стрельбе могут быть годными только 40, при самом незначительном количестве боевых патронов; пушек вовсе не имеется».

Для обеспечения безопасности Колы, удобно расположенной в глубине залива, требовалось не так уж много сил. Городничий, участник боёв с французами в 1812-1814 годах, считал, что при вооружении местных жителей-колян и саамов, «отличающихся чрезвычайною меткостью в стрельбе из винтовок», нужно «по крайней мере, роту егерей и восемь орудий… При этих силах, устроив батареи по Кольской губе на мысах Дровяном и Ёлове, также на оконечности Монастырского острова, где в тесном проходе для плавания всегда бывает сильное действие воды, особенно во время прилива и отлива, и на оконечности городской земли, близ соляного магазина, то при этих предосторожностях город был бы безопасен. Со всех сих упомянутых по предположению батарей можно смертельно действовать на неприятеля при проходе его не только из орудий, но и из ружей».

10 марта 1854 года жители Колы на общем собрании выразили готовность стать на защиту родного города, но просили прислать им оружия и боеприпасов, а также воинскую команду с пушками.

Подготовка Колы к битве с англичанами

Первоначально военный губернатор Р.П. Бойль обещал доставить в Колу «на судах и орудия и порох по возможности», но затем вместо пушек прислал к колянам… капитана Пушкарёва, которого аттестовал как необыкновенного храбреца, умного и распорядительного руководителя:

«В настоящее время не представляется возможным отправить в Колу пушек и воинской команды в добавок к тамошней инвалидной команде, но за всем тем я уверен, что Кольские горожане с таким молодцом, как капитан Пушкарёв, который к ним посылается, сделают чудеса и непременно разугомонят неприятеля, который осмелится к ним показаться».

Капитан Пушкарёв

Одновременно в Колу было послано для раздачи жителям 100 кремнеивых ружей с принадлежностями, 2 пуда пороха, 6 пудов свинца и 22 дести бумаги (1 десть = 24 листам) на патроны. Из 100 ружей, полученных колянами, 15 оказались неисправными и их пришлось отправить снова в Архангельск.

По отзыву капитана Пушкарёва, «кремни были отпущены из Морского Арсенала необитые свинцом» и при ввёртывании в ружье ломались, «в других вовсе нс было огня, а иные совсем не годны были». На каждое ружье приходилось лишь по 20 штук боевых патронов. Этого считалось вполне достаточно не только для отражения врага, но и для уничтожения его.

«После этого надеюсь, писал Бойль, — что при сих средствах удалые Кольские обыватели защитят свой город, к которому неприятелю подойти не так легко, потому что ему надобно будет плыть на гребных судах под крутым берегом, где можно перестрелять их с лёгкостью и с удобностью».

Капитан А.И. Пушкарёв по прибытии в Колу сформировал из местных жителей отряды стрелков, которым были розданы кремниевые ружья, но никаких учений проведено не было. Весною коляне разъехались на промыслы. В конце июня 1854 г. капитан Пушкарёв был ранен «каким-то злоумышленником».

Единственным человеком, немного знавшим военное дело, был старик городничий. С помощью населения удалось найти два старинных орудия — одну 6-фунтовую пушку с искривлённым стволом и другую — 1-фунтовую пушку с отбитым краем дульной части, из которых на берегу реки Колы, близ Егорьевской башни, устроили «батарею».

Между тем в июне 1854 года в северных русских водах появилась англо-французская военная эскадра и начала боевые действия против мирных селений Кольского полуострова и Беломорья Два английских корабля были замечены у Сеть-наволока, примерно в 60 верстах от города Колы. По решению местного начальства было приступлено к эвакуации в Мурмаши казенного имущества. В течение июля и начала августа были вывезены некоторые ценности, училищная библиотека и архивы.

Лейтенант Бруннер

В конце июля 1854 года «для обозрения местности и усиления обороны» в города Онегу, Кемь, Колу и в Соловецкий монастырь был командирован адъютант военного губернатора лейтенант флота Андрей Мартьянович Бруннер. 2 августа он прибыл в Кандалакшу, уже частично разграбленную англичанами, а 5 августа приехал в Колу и приступил к организации обороны города.

Он осмотрел залив на расстоянии 12 верст oт Колы, делал промеры фарватера и решил на мысе Елове «устроить небольшой окоп для действия из-за него ружьями и небольшими медными орудиями, предложенными на этот предмет здешним купцом Шабуниным». Неудачно поставленную 6-фунтовую пушку велел перенести к устью реки Туломы и поставить вблизи соляного склада.

8 августа к Бруннеру явились местные жители с просьбою «учредить из нанятых ими и вооруженных лопарей на заливе караул», городские чиновники собрали меж себя 30 рублей серебром и предложили их Бруннеру «на издержки по вооружению города Колы».

Решено было соорудить костровой телеграф, посредством которого город «может быть извещён, когда неприятель будет ещё за 18 верст. В Коле имелось 129 ружей, но из них годных к употреблению было только 96. Кроме инвалидной команды удалось вооружить некоторое количество успевших вернуться с промыслов жителей. Была начата постройка бруствера. Но времени было мало.

Нападение английского парового корвета «Миранда» на Колу в 1854 г.

9 августа 1854 г., в 10 часов утра, трехмачтовый английский паровой корвет «Миранда», вооружённый двумя бомбическими пушками двухпудового калибра и 14 пушками 36-фунтового калибра, показался у Абрамовой пахты, не далее 10 км от Колы. Здесь англичане догнали шедшую с рыбного промысла шняку крестьянина Ивана Пайкачева, в которой вместе с ним ехал дворовый человек полковницы Игнатьевой, Фёдор Иванов, сосланный в Колу «за бродяжничество, буйство и кражи».

Угрожая колом, он заставил Пайкачева пойти навстречу вражескому корвету. При этом Ф Иванов избил одну из женщин, находившуюся в шняке и требовавшую пристать к берегу и убежать в горы. Оба Кольских жителя, взятые англичанами на корвет, были «люди ненадёжные и хорошо знающие фарватер». Фёдор Иванов перешел на сторону врага и помог ему провести корабль.

По-видимому, англичане не особенно доверяли перебежчику. Чтобы нс посадить корвет на мель, они затратили почти полтора суток для определения пути, разъезжая на трёх катерах, делали промеры глубины залива и расставляли бакены для обозначения подхода к городу.

При наличии артиллерии в Коле эти суда нетрудно было потопить и воспрепятствовать корвету приблизиться к Кольскому мысу.

Позже лейтенант Бруннер объяснял:

«Я не решился открыть пальбу по неприятельским шлюпкам, делавшим промер, потому что имел только одно повреждённое орудие с покривлённым каналом и на него 8 дурно изготовленных зарядов, полагал ненадёжной стрельбу на расстоянии версты, а между тем ответственность в начатии дела падала бы на меня».

Английский ультиматум

Надежды военного командования на то, что англичане не сумеют подойти на крупных, хорошо оснащённых артиллерией кораблях непосредственно к Коле, не оправдались. 10 августа 1854 года, в 6 часов вечера, «Миранда» под переговорным флагом вошла в устье реки Туломы и остановилась «близ соляного магазина, не более как в 60 саженях от берега». Отсюда ей была открыта лишь одна сторона города. Высокий берег реки Туломы прикрывал другую часть селения, так называемую «Верховскую слободку». От острога «Миранду» отделяло расстояние всего лишь в 400 метров.

Поставив корвет на якорь, командир «Миранды» Э. Лайонс отправил к берегу шлюпку с парламентёром, который вручил лейтенанту Бруннеру письменное требование на английском языке о «немедленной и безусловной сдаче укреплений, гарнизона и города Колы со всеми снарядами, орудиями, амунициею и всеми, какими бы то ни было предметами, принадлежащими Российскому правительству». Гарнизону предлагалось сложить оружие и сдаться в плен.

«Если эти условия, — говорилось в ультиматуме Лайонса, — будут в точности исполнены, то город будет пощажен и частная собственность останется сохранённою, но укрепления будут разорены и все правительственное имущество будет или разорено или взято».

В противном случае — через час англичане откроют по городу стрельбу из артиллерийских орудий.

Подготовка к отражению атаки

Лейтенант Бруннер сразу же при встрече с парламентёрами в устной форме отклонил требования англичан. Жители поддержали это решение, изъявив «готовность пожертвовать своим имуществом, но отнюдь не сдаваться врагам ни на каких условиях». Отряды стрелков, сформированные из служителей инвалидной команды, в которой насчитывалось 53 человека, и горожан, заняли укрытые позиции по туломскому берегу и на острове Монастырском.

Сам Бруннер с 15 человеками расположился у соляного склада, где был построен бруствер, «в тот день только что оконченный, и поставлено древнее орудие». Вскоре однако позиции по берегу реки Туломы пришлось оставить: воспользовавшись приливом, английский корвет сделал промеры глубины устья реки Туломы и избрал более удобное для обстрела положение.

Небольшие земляные и бревенчатые завалы, за которыми помещены были стрелки, не могли служить надёжной защитой при действии артиллерии с такого близкого расстояния.

«Выйдя за мыс, — рассказывает А.М. Бруннер, — неприятель мог бы всех нас, расположенных вдоль берега, уничтожить одним выстрелом. К вечеру с остальными я тоже перешёл в другое, к сожалению, более отдалённое место от неприятеля».

Бой

Весь вечер 10 августа английский пароход стоял под переговорным флагом, направив пушки на город, а на следующий день, в 2 часа 30 минут утра, спустив белый флаг, «начал осыпать город бомбами, гранатами, калёными ядрами и коническими ружейными пулями с прикреплённым к ним горючим составом».

Единственное русское орудие сделало по врагу один выстрел, после которого оно было сбито со станка английским снарядом, а вскоре новым попаданием была оторвана дульная часть, вдоль орудия сделалась трещина. При этом один из находившихся при пушке (рядовой Горбунов) был легко контужен, а другой (рядовой Филиппов) — ушиблен осколком станка, остальные были осыпаны землёй и головнями горевшего поблизости соляного склада.

Примечание:

Эта пушка долго хранилась в Коле как историческая реликвия. В описании посещения города Кола великим князем Владимиром в 1885 г. говорится:

«В ограде Собора его высочество изволил осматривать пушку, которая была подбита во время бомбардировки города Кола английским корветом «Миранда» в 1854 г.»

В настоящее время пушка находится в экспозиции Мурманского краеведческого музея.

Лишившись орудия и «видя, что пули наши по дальности расстояния не могут вредить неприятелю», команда решила оставить «батарею». Во время отхода ещё двое рядовых получили ушибы.

Один из отрядов, укрывшись за выступом берега, в подходящие моменты, когда кто-либо из англичан оказывался на виду, вёл огонь из ружей. Смельчаки стреляли «в людей, находившихся на марсах и салингах». Трое англичан при этом «было убито или ранено, один из них уронил зрительную трубу».

Особенно отличились в бою унтер-офицер Ксенофонт Федотов и рядовые Ефрем Емельянов, Федот Федотов, Козьма Марылев, Максим Яркин, Александр Козлов и лекарский ученик Балашов.

На каждый выстрел русских противник отвечал залпами из орудий картечью и ядрами большого калибра. После длительного обстрела, во время прилива, англичане попытались высадить десант на Монастырском острове. Около 60 человек на гребных судах направились к берегу.

Небольшой отряд стрелков, находившийся до этого на затопляемой части острова, в связи с подъёмом воды отошёл на другое, незащищённое место. При приближении врага стрелки решили «действовать на десант» с городской стороны, из-за берега реки Колы, но как только они вышли на луг по пути к укрытию, с парохода был дан сигнал к отступлению и открыта стрельба картечью. Уже вышедший на берег десант, успев лишь поджечь хлебный склад и караульный дом при нём, быстро возвратился к баркасам и отошёл от острова.

Бомбардировка Колы

В 10 часов 30 минут вечера канонада прекратилась. «Миранда» вышла из устья реки Туломы и стала поодаль, против Кольского мыса, вне досягаемости ружейного огня.

В результате непрерывной 20-часовой бомбардировки большая часть города выгорела. Враг сжёг 92 дома жителей, 4 церковные постройки, в том числе старинный Воскресенский собор — главную архитектурную достопримечательность Колы, казённые склады (соляной, винный и хлебный). В огромном пожаре закончил своё существование и деревянный Кольский «острог с четырьмя по углам башнями, из коих в одной помещались провиант и цейхгауз инвалидной команды».

Поздним вечером 10 августа, когда английский корвет, готовясь к бомбардировке, стоял в устье реки Туломы, трое русских патриотов — кольский мещанин Немчинов и двое ссыльных — отставные канцеляристы Мижуров и Васильев, жившие в Коле под надзором полиции, — добровольно изъявили желание «снять поставленные неприятелем бакены, и для того, перенеся на руках карбас на расстояние более четверти версты и искусно спустив его на воду, сняли 10 бакенов, а захваченную неприятелем и поставленную им на фарватер в виде створного знака раньшину (лёгкое 2-х мачтовое судно) свели с места и поставили на мель».

Утром 12 августа англичане вынуждены были снова заняться промерами залива и отысканием выхода на глубоководье. По-видимому, интервенты и на этот раз воспользовались услугами предателя. По словам И.О. Пайкачева, который на второй день после бомбардировки Колы был отпущен с корабля, Фёдор Иванов получил от англичан 200 рублей и, «переговорив на польском языке с находившимся у неприятеля переводчиком, остался на корвете». На списке ссыльнопоселенцев, живших в Коле, против фамилии Иванова стоит помета: «Ушёл за границу на английском корвете». И. Пайкачев заключен был в тюрьму, но в своём пособничестве врагу не сознался.

Уже с рассветом 12 августа англичане возобновили обстрел Колы, пытаясь поджечь оставшуюся часть города. Некоторые постройки загорелись, но дружными усилиями инвалидной команды их удалось отстоять от огня. В 11 часов дня английский корвет, сделав ещё несколько залпов, снялся с якоря и ушёл в море.

Последствия английской атаки на Колу

Вскоре английские газеты затрубили о «славной победе», одержанной над «русским портом Колой».

Между тем англичане не могли захватить почти безоружный город, который защищала горстка неопытных в военном деле людей. За смелые действия организатор обороны Колы лейтенант А.М. Бруннер был награждён орденом св. Владимира 4-й степени, а остальные отличившиеся в бою — серебряными медалями на Георгиевской ленте. Ссыльным Мижурову и Васильеву было разрешено, кроме того, «жить, где пожелают».

Нападение англичан в 1854 г. является самой трагической страницей в дореволюционной истории Колы. Правда, убитых не было, но город был варварски разрушен. В нём осталось лишь 18 жилых домов. Большинство жителей лишилось средств к существованию и вынуждено было переехать на временное жительство в Кемь и другие поморские селения. В марте 1855 г. во всей Коле насчитывалось «13 душ обоего пола крестьян, считая и малолетних, да и те готовились к выезду».

Посетивший Колу в 1856 г. К. Солонцов писал:

«Город выжжен почти весь; в самой середине его, на площади, одиноко стоят обгорелые стены каменной церкви; площадь эта есть правильный квадрат, она окружена обвалившимся рвом и признаками земляного вала (остатки бывшего Кольского острога). Позади церкви уцелели от разрушения единственный во всём городе каменный дом уездного казначейства и три обывательских деревянных дома. Этим строениям церковь служила защитою от неприятельских зажигательных снарядов. Уцелел ещё правый конец города, называемый Верховье, состоящий из 12 или 15 ветхих лачуг, которые от действия неприятельской артиллерии защищены были выдающимся в виде мыса берегом реки. По обширным пожарищам в беспорядке разбросаны в разных местах наскоро сделанные вежи (землянки) и избушки, где нашли первый приют разорённые неприятелем бедные семейства. Лежащие в разных местах кучи брёвен, срубы и начинающиеся постройки показывают, что Кола начинает поправляться после постигшей её катастрофы».

Долгое время пустовавшее место, на котором находился Кольский острог, в конце XIX века было занято гражданскими постройками.

Литература:

И.Ф. Ушаков. Кольский острог (1583-1854). Военно-исторический очерк.- Мурманск, 1960