Василий Кочетков
Ещё в 2013 году в городе Ульяновске, некогда именовавшемся Симбирском, на бульваре Новый Венец, что в непосредственной близости от Ленинского мемориала, вознамерились было установить памятник фельдфебелю Василию Николаевичу Кочеткову. Имя это мне хорошо знакомо: когда-то, работая в читальном зале Ленинской библиотеки, я нашёл некролог на Кочеткова в журнале «Вестник военного духовенства» за октябрь 1892 года.
В память просто врезалась последняя фраза этого некролога: «Смерть настигла беднягу-солдатика совершенно неожиданно, в то время, когда он, получив увольнение после столь продолжительной службы, возвращался на родину». Произошло это печальное событие 30 мая 1892 года, а «бедняге-солдатику» было в то время 107 лет.
Судьба солдата была воистину уникальной! Родился Василий в 1785 году в селе Спасском Курмышского уезда Симбирской губернии, в семье солдата, очевидно, уволенного вчистую, так как сам он кантонистом не был и вообще на службу попал достаточно поздно, в 26 лет. А было это аккурат перед началом Отечественной войны. По тому, что его зачислили в Лейбгренадерский полк, можно понять, что мужик это был рослый и здоровый – иных в гренадерские полки не брали, а уже в этот славный полк – и подавно.
В двенадцатом году лейб-гренадеры отважно дрались при Валутиной горе, где потеряли убитыми 276 человек, ранеными – 307 и 80 – пропавшими без вести; затем были Бородино, Малоярославец и Красный. Полк сражался так, что в следующем, 1813 году был причислен к гвардии и уже как лейб-гвардии Гренадерский прошёл через Лютцен, Бауцен, Кульм и Лейпциг до самого Парижа. Таково было первое заграничное путешествие симбирского мужика.
В 1820 году, будучи уже опытным унтер-офицером, Кочетков был переведён в лейб-гвардии Павловский полк, в рядах которого сначала участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов, а затем в 1831 году подавлял кровавый Польский мятеж. После того, в 1833 году, судьба его претерпела резкую перемену: он стал пионером – был зачислен в гвардейский Конно-пионерный дивизион, кавалерийскую инженерную часть. Кто бы что бы ни думал, но ведь и кавалерии без поддержки военных инженеров не обойтись: кто, кроме них, мог переправу наладить, оборудовать брод, привести в порядок дорогу? Потому и были созданы конно-пионерные части, которые передвигались столь же стремительно, как и гусарские или драгунские эскадроны.
Вскоре уже, отказавшись от увольнения вчистую, он перешёл на положение сверхсрочнослужащего. Через десять лет, в 1843 году, Кочетков был послан на Кавказский театр военных действий, «для обучения на быстрых реках правильного спуска, наводки, укрепления и разборки понтонных мостов». Он был причислен к прославленному Нижегородскому драгунскому полку, но при этом ему сохранялся гвардейский оклад жалованья.
Тяжёлое это было время – Кавказская война! Василий был ранен сначала в шею, потом – в ногу, а затем не только вновь ранен в ногу, но и попал в плен к горцам, откуда бежал лишь почти через десять месяцев…
А в 1849 году Кочетков принял участие в Венгерской кампании, когда государь Николай I помогал австрийцам подавить очередной мятеж. Русские императоры любили помогать кому ни попадя, зачастую – вопреки интересам своей империи и уж точно своего народа.
По возвращении из похода он вновь отправился на Кавказ, где ему вскоре пришлось в соответствии со своей выслугой лет сдавать экзамен на офицерский чин. Экзамен-то он сдал, но от производства в офицеры отказался: не очень хотелось становиться «юным прапорщиком» в 65 лет, да и обязанности у него были бы совсем иные, непривычные, и вряд ли бы он стал своим для офицеров-дворян (к тому же годящимся ему в сыновья, а скорее даже во внуки), зато точно оторвался бы от своей родной солдатской массы. Превратился бы из «дяденьки Кочеткова» в «ваше благородие». В общем, остался бы один…
А потому, как и подобные ему унтеры, отказывавшиеся от «благородного чина», он получил серебряный шеврон на рукав мундира, офицерский темляк на саблю и право на получение 2/3 оклада прапорщика. Деньги не бог весть какие, но для фельдфебеля, жизнью не избалованного, – более чем достаточные.
До 1851 года Кочетков служил при штабе Кавказского корпуса, после чего попробовал уйти на покой. Вроде бы воротился в родную деревню, однако два года спустя «раздался гром трубы военной» – и отставник поспешил возвратиться в строй. Гвардия во время этой кампании охраняла Балтийское побережье, а потому фельдфебель Кочетков записался охотником, то есть добровольцем, в Казанский егерский полк.
Первым для казанцев стало сражение при Альме 8 сентября 1854 года – в этот день полк, отбив несколько атак войск союзников, потерял 3 штаб- и 25 обер-офицеров и 1254 нижних чинов. В марте следующего года полк вошёл в состав Севастопольского гарнизона и находился на ключевых объектах позиции: Малаховом кургане, Селенгинском и Волынском редутах… И ведь этот 70-летний старик принимал участие в вылазках охотников к неприятельским траншеям, а находясь на позиции во время неприятельской бомбардировки, получил осколочное ранение!
Но всё это не угомонило героя Двенадцатого года, пожелавшего продолжать службу и после окончания Восточной войны. По сей причине Василий Кочетков был зачислен в лейб-гвардии Драгунский полк. В 1862 году он был переведён в роту Дворцовых гренадер.
Это было почётное подразделение, в которое зачислялись отставные гвардейские солдаты – первоначально те, кто отличился в Отечественную войну и дошёл до Парижа. Для них были созданы весьма комфортные условия жизни и службы, которая в основном состояла в наблюдении за дворцовыми слугами, чтобы не воровали и не халтурили. Кстати, все офицеры этой роты, вплоть до командира-полковника, были выходцами из простых солдат.
Однако в царских покоях Кочетков себе покоя не обрёл – да и не нужен был ему этот покой! Старый солдат хотел сражаться, а потому в 1869 году он подал рапорт и отправился в Среднюю Азию, где был зачислен в Туркестанскую конноартиллерийскую бригаду. Понятно, что пешком ему было не совсем сподручно ходить, а так, в седле, он в 1873 году проделал марш через пустыню в составе отряда генерал-адъютанта Кауфмана, участвовал во взятии Хивы…
По возвращении в Петербург Кочетков вроде бы служил в конвое императорского поезда, но, когда вновь запахло порохом на Балканах и туда помогать православным христианам в борьбе с их вечным врагом, Османской империей, устремились русские добровольцы, в их числе оказался и Василий Николаевич, разменявший уже десятый десяток.
Ну а затем, когда Россия сама вступила в войну с турками, Кочетков возвратился в регулярную армию – записался в 19-ю конноартиллерийскую бригаду. Есть версия, что он участвовал в боях на Шипкинском перевале и там потерял левую ногу, но вряд ли: насколько помнится, конноартиллеристов на Шипке не было. Но где-то, в каких-то не столь знаменитых боях, Василий Николаевич ноги всё же лишился.
По возвращении с Балкан он за оказанное отличие был переведён в лейб-гвардии Конноартиллерийскую бригаду, в которой прослужил ещё тринадцать лет, до окончательного выхода в отставку в возрасте 107 лет. Можно добавить, что за свою доблестную службу он был награждён 23 крестами и медалями. Вот такая удивительная история.
И неудивительно, что земляки пожелали поставить Василию Николаевичу памятник. Это было бы очень достойно. Из интернета можно узнать, что «ульяновские краеведы и архивисты справедливо спрашивали: а где доказательства невероятных подвигов Василия Кочеткова? Все сведения о его подвигах имеют источником единственную статью «Замечательный солдат», опубликованную в газете «Правительственный вестник» 2 сентября 1892 года. В октябре этот же текст вышел в «Вестнике военного духовенства», а в январе 1893-го – в суперпопулярной «Всемирной иллюстрации».
Заглянем в справочник, чтобы понять, о каких именно изданиях идёт речь. «Правительственный вестник» – ежедневная официальная газета при Главном управлении по делам печати (высшая цензурная инстанция при российском Министерстве внутренних дел). Газета учреждена на основании высочайшего повеления 1869 года, которым было признано необходимым сосредоточить в одной общей для всех министерств и главных управлений официальной газете печатание различных правительственных распоряжений, объявлений».
«Вестник военного духовенства» – периодическое издание по Ведомству главного священника гвардии, гренадер, армии и флота (с 1911 г. – Ведомству протопресвитера военного и морского духовенства), выходившее в Санкт-Петербурге с января 1890 по июль 1917 года.
Весьма серьёзные издания! Какой-либо лабуды или туфты (кстати, это звучит гораздо лучше, нежели столь популярный сегодня «фейк») они, без сомнения, писать не могли. Не тот уровень!
Но это – во-первых. А во-вторых, не будем подходить к оценке событий далёкого XIX столетия так же, как мы можем оценивать происходящее в XXI веке. Это сейчас всё «цифровизировано», всё учтено до такой степени, что даже мошенник, изображающий по телефону сотрудника полиции, безошибочно выдаёт тебе номер твоего паспорта. Тогда же всё было несколько сложнее – или гораздо проще.
Вопрос на засыпку: назовите солдат-героев Русской армии XIX века. Лично я для подсчёта таковых легко обойдусь пальцами одной руки: Леонтий Коренной, Архип Осипов и «последний защитник Смоленска» – егерский унтер-офицер, оставшийся неизвестным… Всё! Кто больше?
Архип Осипов
Уточним, что Осипов – это рядовой Тенгинского пехотного полка, который 22 марта 1840 года взорвал пороховой погреб окружённого черкесами Михайловского укрепления и погиб вместе с врагами. В память о нём названо село Архипо-Осиповка, стоящее на месте бывшего Михайловского укрепления.
Неизвестный егерь
О неизвестном егере в комментарии к своему рисунку «Смоленск, на правом берегу Днепра, 19 августа 1812 года» написал известный тогда французский художник Фабер дю Фор, майор наполеоновской артиллерии:
«Среди вражеских стрелков, засевших в садах на правом берегу Днепра, один в особенности выделялся своей отвагой и стойкостью. Поместившийся как раз против нас, на самом берегу за ивами, и которого мы не могли заставить молчать ни сосредоточенным против него ружейным огнём, ни даже действием одного специально против него назначенного орудия, разбившего все деревья, из-за которых он действовал, он всё не унимался и замолчал только к ночи. Мы подумали, что пожар на правом берегу, ставший всеобщим, вынудил его уйти. Ничего подобного! Когда на другой день по переходе на правый берег мы заглянули из любопытства на эту достопамятную позицию русского стрелка, то в груде искалеченных и расщеплённых деревьев увидали распростёртого ниц и убитого ядром нашего противника, унтер-офицера егерского полка, мужественно павшего здесь на своём посту. Он лежал под переломанными ивами, так и не оставив позицию, которую защищал так славно и так доблестно».
Леонтий Коренной
Ну и, наконец, гренадёр славного лейб-гвардии Финляндского полка Леонтий Коренной – герой Лейпцигской битвы 4 октября 1813 года. В истории полка о нём написано так:
«В сражении под Лейпцигом, когда Финляндский полк вытеснял из селения Госсы французов, а 3-й батальон полка обошёл селение, батальонный командир полковник Александр Карлович Жерве со своими офицерами первые перелезли через каменную ограду и егеря бросились за ними, погнали уже французов; но, быв окружены многочисленным неприятелем, крепко отстаивали своё место; многие офицеры были ранены; тогда гренадер Коренной, пересадив батальонного командира Жерве и других раненых начальников своих через ограду, сам продолжал защищаться, пока, получив 18 ран, не был взят в плен. О подвиге Коренного было донесено Наполеону, который отпустил его из плена».
Пожалуй, Леонтий Коренной, впоследствии ставший подпрапорщиком – высшее звание для нижнего чина, – оказался самым известным солдатом Русской армии XIX века, а подвиг его считался «классическим примером доблести русского солдата».
В Санкт-Петербурге, на Васильевском острове, у входа в офицерское собрание лейб-гвардии Финляндского полка, был установлен памятник герою-гренадеру; подвиг его запечатлён на картине художника Полидора Ивановича Бабаева, экземпляры которой находились в Зимнем дворце и в полковом музее. А гвардейцы-финляндцы до самой Мировой войны пели песню со словами «Мы помним дядю Коренного…»
Можно уточнить, что памятник русскому солдату был уничтожен вскоре после Октябрьской революции, но его постамент стоит во дворе Музея А.В. Суворова.
А теперь самое интересное и неожиданное: годы жизни Леонтия Коренного – не только его рождения, но и смерти! – неизвестны. Никто не знает того, когда умер самый знаменитый русский солдат девятнадцатого столетия и где он погребён! Вот оно, отношение к нижнему чину в тогдашней России! Что уж тут спрашивать о послужных списках кого-то из других солдат, так сказать, попроще, когда они могли быть не только утрачены за минувшие полтора столетия, но ещё и велись в своё время достаточно небрежно?
* * *
На этом фоне смущают рассуждения о каких-то «невероятных подвигах» Кочеткова. Каких именно? Ведь таковых в принципе быть не могло. Крайне редко, кто мог поступить так, как Леонтий Коренной или егерский унтер-офицер, потому что сражались массами – колоннами, каре, где каждый чувствовал плечо товарища, и такая сплочённость не давала прорваться вражеской кавалерии или обеспечивала сокрушающий удар по обороне неприятеля.
Так что подвиг Василия Кочеткова состоит исключительно в том, что он прослужил до 107 лет, честно и добросовестно выполняя свои служебные обязанности. А то, что к его «образу» могли дописать досужие тогдашние журналисты и последующие историки – мол, государь его лично знал и отличал, это оставим на их совести. Делать кого-то «любимцем государя» – увлекательное занятие для тех, кто гоняется за сенсациями.
Сергей Безин
А если возвратиться к нашему Василию Кочеткову, то можно понять и то, что хотя он и был в своём роде уникумом, но далеко не единственным. К примеру, в книге «Гвардейские моряки» (это история Гвардейского флотского экипажа, выпущена АО «Красная Звезда» в 2021 г.), среди рисунков формы одежды чинов экипажа есть единственный «именной» рисунок: «Боцман Сергей Безин. Поступил на службу в 1810 году, умер на службе в 1864 году». Вот так! Перещеголял генерал-лейтенанта графа А.А. Игнатьева, автора книги «Пятьдесят лет в строю».
Сергей Безин поступил в Гвардейский экипаж при его сформировании в 1810 г. Участвовал в походах 1812–1814 гг. и русско-турецкой войне 1828–1829 гг. С 1836 г. на сверхсрочной службе. В 1863 г. вместе с группой ветеранов похода 1813 г. был командирован в Берлин, где в рамках торжеств по случаю 50-летия освобождения Пруссии награжден Военным знаком отличия 1-й степени и медалью ордена Красного орла. Умер на службе в 1864 г. Весь левый рукав мундира Безина покрывают шевроны за 50 лет беспорочной службы.
Неизвестные русские солдаты
Был такой унтер-офицер Илья Осипович Попадичев, оставивший книжку «Воспоминания Суворовского солдата», – он служил и воевал с 1786 по 1813 год. Не так уж и много, но почти тридцать лет, а потом ещё сорок прожил на покое.
И это – люди заметные. Но ведь никто не знает, сколько было таких, служивших не в гвардии, а в армейских полках или флотских экипажах и книг, по неграмотности, не оставивших; они просто «тянули солдатскую лямку» многими десятилетиями сверх всяких сроков.
Как оно было? «Забрили» рекрута, «оттарабанил» он свои двадцать пять лет – выбился в унтер-офицеры, а то и в фельдфебели, и что дальше? Возвращаться в родную деревню, где тебя давным-давно никто не знает и не помнит? И кому он там нужен? И чего ему там делать? Возраст был уже не тот, чтобы семью заводить и поднимать хозяйство. Да и иной жизни, кроме службы, большинство из них для себя просто не представляли.
Гвардейцам заслуженным было хорошо: существовала, как мы говорили, «золотая рота» – дворцовые гренадеры. Кто-то устраивался в богадельни и разного рода инвалидные приюты, а кто-то, если силы и здоровье были, оставался на сверхсрочную – и «трубил», пока мог. Учили рекрутов, передавали свой опыт молодым унтерам, пользовались уважением и доверием офицеров, ну а ежели следовало на войну отправиться – так и ехали, потому как куда из родного полка, от своих товарищей уйти. Да и война, поход – это тоже ведь интересно, особенно когда многими годами торчишь в какомнибудь унылом захолустье.
Можно сказать, что Василию Николаевичу Кочеткову повезло: обратили на него внимание, написали некролог – и превратился он для нас в символ простого русского солдата, делом всей своей жизни избравшего профессию «Родину защищать». А сколько ещё на Руси таковых было – мы не знаем и не узнаем никогда.
Жаль, конечно, что этого не поняли земляки Кочеткова – «ульяновские краеведы и архивисты», воспротивившиеся установке памятника старому солдату и всем его безымянным, забытым собратьям. Ведь как бы там ни было, история во многом держится на легендах и символах. И уж кому, как не жителям города Ульяновска, этого не знать!
Литература:
Газета Министерства обороны РФ «Красная звезда», № 131, 2021
