Основным оружием российских (советских) разведывательно-диверсионных подразделений являются мины. Для их успешного применения в тылу врага необходимо обеспечить скрытность на всех этапах: при выдвижении в район диверсии, при минировании объекта, при возможном обследовании заминированного объекта вражескими сапёрными частями и при эксплуатации уже заминированного объекта противником. Важным также является возможность подрыва заминированного объекта в нужное время, что бы достичь максимального ущерба для противника. А этого можно добиться только с помощью использования мин (фугасов), оснащённых автономными дистанционными средствами инициирования заряда. Такое оборудование – приборы дистанционного управления взрывами по радио было создано, принято на вооружение и впервые массово применялось против врага нашими Вооруженными Силами в ходе Великой Отечественной войны.

Теперь обо всём по порядку:

Владимир Иванович Бекаури

1921 год, тяжелый, го­лодный… В это время к Владимиру Ильичу Ленину обратился талантливый изо­бретатель-самоучка Влади­мир Иванович Бекаури. Же­лезнодорожный техник по специальности, он принимал активное участие в революционном движении. В 1905 году он изготовлял бомбы и даже самодельную пушку для грузинских революционеров, из которой вели огонь по царским жан­дармам и полицейским.

Бекаури рассказал Владимиру Ильичу о колоссаль­ных перспективах, которые открывает использование последних достижений радиотехники в области военно­го дела. Особенно подробно изобретатель остановился па возможности управления по радио самолетами, тан­ками, кораблями, а также взрывами.

Затем Бекаури доложил о своих предложениях в об­ласти военной техники на заседании Совета Труда и Обороны (СТО) 18 июля 1921 года. Вскоре, 9 августа, изобре­татель получил мандат № 10197, подписанный председателем Со­вета Труда и Обороны В.И. Ульяновым (Лениным), пред­седателем Высшего совета народного хозяйства П.А. Богдановым и секретарем СТО Л.А. Фотиевой. Эта дата считается днём основания Остехбюро.

В документе говорилось: «Дан на основании поста­новления Совета Труда и Обороны от 18 июля с. г. изо­бретателю Владимиру Ивановичу Бекаури в том, что ему поручено осуществление в срочном порядке его, Бе­каури, изобретения военно-секретного характера.

Для выполнения этого поручения т. Бекаури предо­ставляется:

1. Организовать техническое бюро и отдельную ма­стерскую.
2. Производить всевозможные по ним расчёты работ.
3. Получить по нарядам от государственных снабжающих органов материалы, инструменты, инвентарь и прочее необходимое оборудование, а в случае невозможности получения из государственных ресурсов приобре­тать указанные предметы на вольном рынке.
4. Производить соответствующие опыты и испытания…»

Остехбюро

Буквально в считанные дни в Петрограде было соз­дано «Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения» (Остехбюро).

В бюро работал крупный ученый в области электро- и радиотехники профессор Петроградского политехни­ческого института Владимир Федорович Миткевич (впо­следствии академик, заслуженный деятель науки и тех­ники РСФСР), привлеченный по совету Владимира Ильича Ленина, лично знавшего Миткевича как опыт­ного специалиста по совместной работе над планом ГОЭЛРО.

Приборы для управления взрывами на расстоянии

Уже к концу 1924 года были изготовлены и испыта­ны первые образцы приборов для управления взрывами на расстоянии с помощью радиоволн. О результатах ис­пытаний немедленно доложили народному комиссару по военным и морским делам Михаилу Васильевичу Фрун­зе, который придавал важное значение оснащению на­шей армии новейшими видами носимой техники и ока­зывал Остехбюро всемерную поддержку.

В июле 1925 года прибор для управления взрывами по радио уже демонстрировался М.В. Фрунзе и группе высших командиров армии и военно-морского флота. Радиосигналами с тральщика, находящегося в Финском заливе на удалении около двадцати пяти километров, были взорваны в заданной последовательности пять фугасов.

При испытаниях приборов на Комендантском аэро­дроме под Ленинградом в ноябре 1925 года присутство­вали наркомвоенмор К.Е. Ворошилов, Г.К. Орджони­кидзе, командующий войсками Ленинградского военно­го округа Б.М. Шапошников и другие военачальники.

«Беми»

К 1927 году приборы для управления взрывами по радио были существенно усовершенствованы. Новый образец получил наименование «Беми» (по начальным буквам фамилий: Бекаури-Миткевич). В мае 1927 года действие приборов «Беми» было показано под Москвой руководителям партии, правительства, армии и флота. Взрыв фугасов был произведён с расстояния око­ло шестиста километров по кодированным командам, поданным радиостанцией Остехбюро, находящейся в Ленинграде.

Радиомина Ф-10

После испытаний приборы «Беми» в 1929 году были приняты на вооружение Красной Армии под шифром Ф-10. В налажива­нии их серийного производства на одном из ленинград­ских заводов большую роль сыграли М.Н. Тухачевский и С.М. Киров, бывший в то время руководителем боль­шевиков города Ленина.

Также в Остехбюро были созданы дистанционно управляемые фугасы тактического действия «ФТД» и стратегического назначения «Ф-40». Обе разработки были успешно завершены и приняты на вооружение. В 1942 году был принят на вооружение Красной Армии и освоен в серийном производстве прибор для управления по радио взрывом фугасов и мин типа ФТД-К. До конца Великой Отечественной Войны было изготовлено около 4700 комплектов этого вида оружия.

Согласно немецким описаниям (в открытых советских и российских источниках информация практически отсутствует), составленным после встреч с отечественной радиоминой Ф-10, данная мина представляла из себя 8-ламповый радиоприёмник с 30-метровой проводной антенной, упакованной в металлический кожух. Немцы первоначально считали, что это США поставляет мины Советам, но это была ошибочная информация, мины изначально были советскими.

Вплотную к приёмнику радиомины располагался аккумулятор на 12 вольт, соединявшийся с приёмником при помощи кабеля. Внешним видом и размерами батарея и приёмник были похожи, но приёмник на верхней панели имел два соединительных разъёма, когда батарея всего один. Полный комплект укладывался в прорезиненный герметичный мешок, из которого выходило 5 кабелей (4 шли к электродетонаторам, один к антенне). Помимо блока управления и батареи, в мешке иногда была установлена специальная мина-ловушка, срабатывающая при попытке развязать мешок.

Блок управления мины мог принимать и декодировать специальный радиосигнал. После принятия сигнала шёл электрический импульс, активирующий детонаторы. При использовании специального разветвителя число детонаторов могло быть существенно увеличено. Подобной миной можно было подорвать любое количество взрывчатки, которая могла находиться на расстоянии до 50 метров от блока управления.

Изначально, ёмкости аккумулятора хватало на 4 дня непрерывной работы. Однако инженеры смогли решить эту проблему, продлив срок активного существования мины. Для этого в электрическую цепь ввели временное реле, периодически отключавшее блок управления. Благодаря этому решению, активное состояние поддерживалось в 5-10 раз дольше. При этом радиосигнал подрыва должен был долгое время не прерываться, чтобы мина смогла его уловить.

Для приёма сигнала к мине подключалась 30-метровая проводная антенна, которая укладывалась под достаточно небольшой слой грунта, камня, кирпича или воды. При этом антенна должна была быть уложена горизонтально и обязательно должна быть направлена в сторону источника сигнала.

На корпусе приёмника были нанесены римские цифры, указывавшие на длину волн работы блока управления. К примеру, приёмник с цифрами XXXIV, работал на частотах 413,8-428,6 кГц. В качестве передатчиков взрывного сигнала использовались радиостанции дивизионного, корпусного или армейского звена.

В 1932 году в составе Особой Краснознаменной Дальневосточной армии была создана первая в нашей стра­не и во всем мире отдельная рота специального назна­чения, снабженная приборами управления взрывами по радио.

За создание радиоуправляемых мин, а также за ряд дру­гих ценных военных изобретений В.И. Бекаури был награждён орденами Ленина, Трудового Красного Зна­мени и Красной Звезды. 8 сентября 1937 года В.И. Бекаури арестовывают в Ленинграде и в тот же день этапируют в Москву. 8 февраля 1938 года Бекаури вынесли смертный приговор, и в тот же день его расстреляли.

Боевое применение радиоуправляемых мин

— Когда же, чёрт возьми, будет восстановлен взорванный большевиками мост через Истру? — повысил голос командующий гитлеровской 4-й танковой группой генерал-полковник Эрих Гёппнер. — Вы понимаете, пол­ковник, что он лежит на кратчайшем пути войск фюрера к Москве? Ваша нераспорядительность срывает послед­ний, сокрушительный удар по большевистской столице!

— Два саперных батальона работают днем и ночью! К вечеру буду иметь честь доложить о готовности моста!

Фашистский полковник постарался. Ранними ноябрь­скими сумерками первый танк с чёрными крестами на броне осторожно въехал на только что уложенный на­стил нового моста. За ним последовал другой, а затем пошла целая колонна автомобилей, скопившихся на правом берегу реки в ожидании переправы. Сплошным потоком двигались машины с войсками и боеприпасами, огромные штабные автобусы, тяжёлые грузовики с гро­моздкими понтонами: наплавной мост через Истру, обладавший малой пропускной способностью, был снят. Фашистские саперы готовились наводить переправы че­рез Москву-реку и канал Москва-Волга.

Внезапно огромное пламя взметнулось над мостом, вверх полетели бревна, обломки автомашин, клочья зе­леноватых шинелей. Задрожала земля, тяжёлый гул прокатился над полями и лесами Подмосковья. Густые клубы дыми поднялись выше купола собора Ново-Иеру­салимского монастыря, сурово и величественно возвы­шавшегося над рекой…

Гитлеровцы были в ярости. Гром и молнии метал командующий группой армий «Центр» генерал-фельд­маршал фон Бок. Ведь срывалось снабжение войск, на­ступавших на важнейшем направлении! Тем более в самый ответственный момент, когда фашистам казалось, что вот-вот они порвутся в Москву. Мост был окружён колючей проволкой и усиленно охра­нялся. Каким же образом произошёл взрыв?

Самое главное — таких таинственных взрывов было много.

Один из них произошёл во временно оккупированном гитлеровскими войсками Харькове. Утром 24 октября 1941 года передовые фашистские танки порвались в го­род. За ними осторожно, проверяя каждый шаг, всту­пили пехотные части: вражеская разведка получила све­дения, что, оставляя Харьков, советские войска устано­вили там большое количество различных мин, в том числе и замедленного действия.

Сведения разведки подтвердились. Время от времени тяжёлые взрывы потрясали город. Это фашистские са­перы подрывались при попытке снять мины. Однако часть из них удалось всё-таки обезвредить.

Особым успехом гитлеровцы считали обнаружение мины с мощным зарядом взрывчатых веществ в доме № 17 по улице Дзержинского — одноэтажном особня­ке старинной постройки. После того как взрывчатка была извлечена, там поселился начальник гитлеровского гарнизона Харькова генерал-майор фон Браун со сво­ими приближёнными. В городе продолжали раздаваться взрывы. Однако фон Браун был спокоен: он верил в своих саперов. Вокруг дома, стуча подкованными сапогами, круглосуточно ходили вооруженные патрули…

Вечером 13 ноября 1941 года генерал фон Браун в своей резиденции проводил совещание. Закончилось оно глубокой ночью. Хозяин и гости разошлись по своим комнатам за полночь. Однако выспаться им не пришлось. В 4 часа 20 минут в пламени, грохоте и дыму здание взлетело на воздух. Дымящиеся развалины немедленно оцепила по­левая жандармерия. При взрыве был убит генерал фон Браун и около двадцати офицеров и солдат.

После этого взрыва штабы, учреждения и воинские части гитлеровцев немедленно покинули все крупные здания Харькова. Снова саперы вермахта со щупами и стетоскопами проверяют и прослушивают каждый подо­зрительный квадратный метр, роют глубокие шурфы в поисках мин. Их находили сравнительно нечасто. Зато время от времени тяжелый грохот сигнализировал о ги­бели еще нескольких гитлеровских саперов, не сумев­ших разгадать советскую взрывную ловушку.

Загадочный взрыв моста на реке Истра и гибель генерала фон Брауна в Харькове заставили фашистских военных инженеров вспомнить и о других, аналогичных случаях. Так, из армейской группы «Север» генерал-фельдмаршала фон Лееба докладывали о том, что несколько десятков танкистов 56-го механизированного корпуса взлетело на воздух вместе со зданием в городе Струги Красные.

В Берлин поступали сведения о таинственных взры­вах уже захваченных немецко-фашистскими войсками дотов в Киевском укрепленном районе и устоев мостов через Днепр. В штабе инженерных войск вермахта спе­циалисты подвергали все донесения тщательному анали­зу. В том, что срабатывали мины, заранее заложенные советскими войсками, не было сомнений. Вызывало удивление другое. Большинство взрывов происходило именно в тот момент, когда они могли нанести наиболь­ший ущерб фашистам.

Достигнуть такого эффекта с часовым или тем бо­лее химическим взрывателем, время срабатывания ко­торого сильно зависело от температуры, было практи­чески невозможно.

Тем временем в Берлин поступали сведения о том, что в Харькове во время еще одной неудачной попытки обезвредить советскую мину удалось найти отдельные, сильно поврежденные радиотехнические детали. После их тщательного осмотра специалисты сделали заключе­ние: вероятно, взрыв производится по радио. Вначале этому просто не верили. Однако факты вещь упрямая…

После разгрома немецко-фашистских полчищ под Москвой в декабре 1941 года к советским войскам по­пал секретный приказ фашистского командования, в котором говорилось: «Русские войска, отступая, применяют про­тив немецкой армии «адские машины», принцип дейст­вия которых еще не определён. Наша разведка устано­вила наличие в военных частях Красном Армии сапёров-радистов специальной подготовки. Всем начальникам лагерей военнопленных пересмотреть состав пленных русских с целью выявления специалистов данной но­менклатуры. При выявлении военнопленных саперов-радистов специальном подготовки последних немедлен­но доставить в Берлин…».

Действия подразделений специального минирования Советских Вооруженных сил в годы Великой Отечественной Войны

— Вам доверяется выполнение задания особой важ­ности,- глуховатым голосом говорил командир баталь­она специального минирования.- Помните, что ни в коем случае секретная аппаратура не должна попасть в руки фашистов!

Люди в армейских, еще не обмявшихся гимнастер­ках слушали внимательно. Их внезапно собрали по бо­евом тревоге. Из состава батальона была сформирована группа под командованием подполковника В.Н. Ястребова. Ей предстояло срочно отправиться в распоряжение полковника И.Г. Старинова, находящегося в Харькове.

На следующий день, 30 сентября 1941 года, основная часть группы, человек пятьдесят, выехала в Харьков поездом. Однако всю «технику особой секретности» по ряду соображений решено было доставить на автома­шинах. Во второй половине дня колонна из десяти «полуторок» двинулась в путь. По разбитым дорогам, под почти непрерывными бомбёжками добрались до Купянска. Здесь погрузились в товарный вагон и 5 ок­тября вечером прибыли в Харьков.

В течение нескольких дней сапёры устанавливали в городе различные мины замедленного действия с часо­выми и химическими взрывателями. Подготавливали и приборы для управляемых по радио фугасов. Они были существенно усовершенствованы по сравнению с «Беми».

В середине октября, когда советские войска сдержи­вали натиск передовых танковых частей 6-й гитлеров­ской армии генерал-фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау и уже вели бои на дальних подступах к городу, полковник И.Г. Старинов приказал приступить к уста­новке мин, взрываемых по радио.

Группе под руководством старшего сержанта Н.Н. Сергеева было поручено заминировать три наибо­лее важных объекта. Прежде всего радиоуправляемый фугас было решено установить в здании штаба Харьковского воен­ного округа. Укладку ящиков с взрывчаткой производи­ли ночью во время налета вражеской авиации, под аккомпанемент зениток и разрывы тяжелых авиабомб. Одна из вражеских бомб разрушила даже соседние зда­ния.

Много пришлось потрудиться в здании обкома пар­тии, где в последнее время размещался Центральный Комитет Коммунистической партии Украины. Несколько десятков ящиков с взрывчатыми веществами решено было заложить в котловане, отрытом в одном из слу­жебных помещений цокольного этажа здания. Задание требовалось провести с максимальной скрытностью. «Лишний грунт» укладывали в ящики, грузили на авто­машины и увозили. Задача усложнялась тем, что рабо­та партийных органон не прерывалась. Поэтому коман­дир группы старший сержант Сергеев особо тщательно старался соблюдать все меры предосторожности, чтобы не произошло случайного взрыва.

Затем крытый грузовик с минёрами направился к дому № 17 на улице Дзержинского. Само здание распо­лагалось в глубине небольшого сада. Сергеев решил установить фугас в подвале, где хранился уголь для ко­тельной. Рядовые Н. Зазон, И. Земсков и С. Горячев ломами вскрыли бетонный пол около внутренней капи­тальной стены и стали отрывать колодец.

Тем временем опытный специалист, бывший студент Ивановского энергетического института старший сер­жант В. Лядов тщательно проверял работу всех прибо­ров. Остальные осторожно укладывали тяжёлые ящики с взрывчатым веществом.

Радиотехническая аппаратура была установлена с несколькими «ловушками». Взрыв должен был прои­зойти при попытке приподнять тяжёлую батарею пита­ния или сдвинуть с места два из нескольких десятков ящиков с взрывчаткой.

Наиболее ответственную операцию — подключение прибора радиоуправления к батарее питания — проводил старший сержант Н. Сергеев. Ведь достаточно перепу­тать концы проводов, как может произойти взрыв и на месте здания останется только огромная воронка… Возможна и ошибка, которая не позволит сработать фугасу в нужный момент. Поэтому Сергеев еще и еще раз мы­сленно проверял сложную радиотехническую схему. Пись­менных инструкций им не давали. И вся надежда была на память и собственные руки.

После того как колодец был засыпан землей, взло­мали и залили бетоном еще несколько участков пола в подвале. Затем минеры постарались как можно тща­тельнее скрыть следы своей работы — собрали остатки грунта, куски кирпича, обрывки изоляционной ленты.

Над фугасом насыпали кучу угля, в середине кото­рой заложили взрывчатку с испорченным взрывателем электрохимического действия. Советские саперы надея­лись, что, обнаружив эту мину-приманку, гитлеровцы сочтут свою задачу выполненной и дальнейшие поиски прекратят. Время показало, что это предположение пол­ностью оправдалось.

В ночь на 14 ноября 1941 года на Воронежскую радиовещательную станцию прибыл полковник И.Г. Старинов. По его приказанию начальник радиостанции С.Ф. Коржов и старшим инженер А.В. Беспамятнов в 4 часа 20 минут передали серию закодированных ра­диоимпульсов… и мины, заложенные в подвале дома № 17 на улице Дзержинского, подняли здание вместе с гитлеровцами на воздух.

Примерно в то же время взвод специального минирования Западного фронта под командованием лейтенан­та Н.А. Кожухова устанавливает два заряда мощного взрывчатого вещества гексогена в опорах высоководного моста через Истру. Кто-то из инженерных командиров предложил заминированный мост оставить в целости и взорвать вместе с проходившими по нему гитлеровски­ми войсками. Кожухов категорически этому воспроти­вился:

— Не надо считать фашистов дураками. Обнаружив целенький мост, гитлеровские саперы сразу же почуют неладное, произведут тщательный поиск и найдут наши мины!

Предложение лейтенанта поддержал прибывший из Москвы его непосредственный начальник военный инженер 3 ранга В.К. Харченко. Верхнее строение моста решили взорвать, а оставшиеся опоры заминировать.

Когда по мосту пошли первые гитлеровские танки и автомашины, советские разведчики сообщили об этом по радио в штаб Западного фронта. Оттуда последовала команда: «Взорвать мост!» От передвижной армейской радиостанции, расположенной в Москве, полетела серия радиоимпульсов. Грохнул взрыв…

Отдельные роты и взводы специального минирова­ния, или, как их называли, подразделения ТОС (техни­ка особой секретности), стали применять приборы, для взрывов на расстоянии с первых же дней войны. Уже к 7 июля одна из рот специального минирования Северно­го фронта установила большое количество радиоуправ­ляемых фугасов. 12 июля 1941 года были взорваны с расстояния около 150 км три фугаса с зарядом по 250 кг каждый в зданиях города Струги Красные, где расположились гитлеровцы. Это был первый случай боевого использо­вания взрываемых по радио фугасов.

На Западном фронте было четыре отдельных взвода специального минирования. Первый взвод под командо­ванием лейтенанта В. Николаева устанавливал управ­ляемые мины и Ржеве. В этом же районе минировал аэродромы, здания военного городка и другие важные объекты девятнадцатый взвод, руководимый лейтенан­том И. Семёновым.

От Днепра в районе Рогачёва до Подмосковья про­шёл семнадцатый взвод во главе с лейтенантом Н. Ба­туриным. Только на шоссе между городами Нелидово и Белый, прежде всего в устоях мостов и на участках дорог, пролегающих среди болот, было установлено око­ло десяти управляемых по радио фугасов. Все они были взорваны!

Под руководством Батурина было заминировано двухэтажное кирпичное здание школы в Дорохове, вбли­зи Бородинского поля. Одновременным взрывом по ра­дио двух фугасов здание было разрушено и похоронило под обломками около сотни гитлеровцев.

Три взвода специального минирования готовили сюрпризы врагу на Юго-Западном фронте. Один из них под командованием Г. Федулаева начал свой путь ещё на Западной Украине, минировал радиоуправляемыми фугасами доты перед оставлением Киевского укреплённого района, мосты через Днепр…

После минирования моста через Истру взвод под командованием лейтенанта Е.А. Кожухова закладывал радиофугасы на особо важных объектах в пригородах Москвы. А когда гитлеровцы были разгромлены на под­ступах к советской столице, эти мины обезвреживали наши же сапёры.

Старший сержант Н. Сергеев со своей группой уста­навливал управляемые по радио мины в Ворошиловгра­де (ныне – Луганск) и некоторых других городах. В последний раз они применили «технику особой секретности» на Военно-Осетинской и Военно-Грузинской дорогах. И здесь взрывать фугасы не пришлось: началось наступление наших войск.

Мины, управляемые по радио, использовались во время оборонительных боев под Сталинградом и на Се­верном Кавказе. Устанавливались они и на Курской ду­ге. Однако здесь противнику удалось продвинуться очень немного и взрывать большинство мин не пришлось.

После разгрома немецко-фашистских войск на Кур­ской дуге Советская Армия развернула наступление на всех фронтах. В этих условиях управляемые по радио мины уже не применялись.

В фашистской Германии, несмотря на острую необходимость и на наличие советских образцов, к концу второй Мировой Войны так и не смогли наладить массовое производство радиоуправляемых мин. Известны лишь единичные случаи их боевого применения.

После падения Берлина заместитель командира 1-й гвардейской инженерно-сапёрной бригады полковник В.К. Харченко (впоследствии маршал инженерных войск) спросил пленного командующего обороной фа­шистской столицы генерала Г. Вейдлинга, где в Берли­не установлены мины замедленного действия и есть ли среди них взрываемые по радио. Гитлеровский генерал только развел руками: «Кроме обычных противотанко­вых и противопехотных мин, мы в городе ничего не использовали. Времени не было, да и соответ­ствующей техники не имели…»

В наше время наследником и продолжателем традиций Остехбюро, созданным Влади­миром Ивановичем Бекаури является АО «Всероссийский научно-исследовательский институт радиотехники» (ВНИИРТ).

Литература:

1. М.В. Новиков. Творцы оружия.- 2-е изд.- М.: ДОСААФ, 1983
2. https://vk.com/tuberadio?w=wall-26527356_18441%2Fall
3. http://www.yaplakal.com/forum2/topic1171037.html