14 декабря 1942 года замести­тель Председателя Совета Народ­ных Комиссаров СССР Лаврентий Берия написал примечательное письмо. Оно адресовалось лично Верховному Главнокомандующе­му Иосифу Сталину и было испол­нено в единственном экземпляре:

«Красная армия совершенно не занима­ется забивкой радиостанций про­тивника, действующих на поле боя, несмотря на наличие к этому благоприятных условий.

В частности, нам известно, что радиостанции частей герман­ской армии, окруженных в районе Сталинграда, держат связь со сво­им руководством, находящимся вне окружения…»

Берия был прав. Попытки нарушения радиосвязи нем­цев путем создания радиопомех предпринимались под Ельней в сентябре 1941 года, под Сталин­градом зимой 1942 года. Однако это были единичные случаи, и они в конечном итоге оказались малоэффективными.

Что же предлагал заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров?

«НКВД СССР, — писал в своем письме Л. Берия, — считает целе­сообразным организовать в Крас­ной армии специальную службу по забивке немецких радиостанций, действующих на поле боя.

Для осуществления указанных мероприятий необходимо в соста­ве управления войсковой развед­ки Генерального штаба Красной армии сформировать три специ­альных радиодивизиона со сред­ствами мешающего действия, рассчитанными для забивки основных радиостанций важнейших группировок противника».

Шла война, и времени на раскачку не было. Уже через два дня, 16 декабря 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял поста­новление о создании трёх специ­альных частей радиопомех.

17 декабря 1942 г. издаётся директи­ва заместителя Наркома обороны о формировании 130-го, 131-го и 132-го отдельных радиодивизио­нов СПЕЦНАЗ.

Позже, в июле 1944 года создаётся ещё один дивизион — 226-й.

Михаил Иванович Рогаткин

Работу по формированию пер­вых частей радиопомех возглавил подполковник Михаил Рогаткин. Он стал начальником отдела ра­диопомех управления войсковой разведки ГРУ.

О Михаиле Ивановиче Рогаткине хотелось бы сказать особо. После войны он станет генерал-майором, лауреатом Ле­нинской премии, заместителем начальника управления. Вспоми­ная о нём, генерал Пётр Шмырёв всякий раз будет подчеркивать, что Рогаткин всегда был крайне чувствителен ко всему новому, пе­редовому, поддерживал это новое, защищал, внедрял в жизнь.

В послевоенные годы именно Рогаткин обосновал необходи­мость создания нового направле­ния — радиотехнической развед­ки, главными объектами которой стали радиолокационные и иные средства управления оружием.

В 50-е годы ХХ века Михаил Иванович доказал своевременность появления самостоятельного органа по руко­водству радио- и радиотехнической разведкой. Так, в 1955 году было ор­ганизовано 6-е управление ГРУ.

Рогаткин — инициатор фор­мирования воздушной радиотех­нической разведки. Он был одним из первых, кто почувствовал пер­спективность ведения разведки из космоса и выступал за развёр­тывание Центра космической раз­ведки.

Доктор технических наук, про­фессор Александр Горелик вспо­минает, что именно Михаил Рогат­кин поддержал его предложения в 1963 году.

«Анализ возможных инфор­мационных каналов, — говорит он, — предназначенных для полу­чения информации о распознавае­мых космических объектах пока­зал, что кроме радиолокационных и оптических средств… может быть использована и радиотехническая информация.

Автор (А. Горелик) в конце 1963 года обратился в ГРУ ГШ, так как именно оно занима­лось проблемами радиотехниче­ской разведки, где нашёл (редкий случай!) полную поддержку заме­стителя начальника управления радио- и радиотехнической развед­ки генерал-майора Михаила Ива­новича Рогаткина».

Но всё это будет потом, после войны. И Михаил Иванович по праву останется в истории как создатель и основатель советской системы радиопомех, которая сегодня носит название службы радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Кстати говоря, служба РЭБ станет первой, которая вырастет «из шинели радиоразведки», отпоч­куется от неё и обретёт самосто­ятельность. В 1950-е годы таким же образом из недр радиоразведки появится служба специального контроля за ядерными взрывами, а в 1960-е — космическая разведка.

Вклад диви­зионов радиопомех в Победу

По штату дивизионы СПЕЦНАЗ имели личного соста­ва до 200 человек, в том числе 32 офицера. Каждый радиодивизион специального назначения имел от 8 до 10 автомобильных радиостанций типа РАФ-КВ, предназначенных для постановки радиопомех, 18–20 разведприёмников типа «Вираж» и «Чайка», четыре радиопеленгатора типа 55-ПК-3А и «Штопор». В 131-м дивизионе, кроме того, имелась мощная станция радиопомех «Пчела», которая размещалась на железнодорожной платформе и предназначалась для противодействия самолетным радиокомпасам противника.

Части радиопомех не только были рождены радиоразведкой, но и остались с ней своего рода сиамскими близнецами. Без ра­диоразведки они самостоятельно существовать не могли. Ради­оразведка, как мать, давала им пищу для жизни.

Опыт Великой Отечественной войны показал, что чем ближе и теснее взаимодействие радиораз­ведки и службы радиопомех, тем эффективнее подавление радиос­вязи противника.

В ту пору отсутствовали ве­домственные барьеры, взаимодей­ствие осуществлялось на уровне оперативных отделений частей радиоразведки и радиопомех.

«После формирования диви­зиона в Москве, в районе Остан­кино, — вспоминал командир 132-го дивизиона радиопомех полковник в отставке Алексей Бу­шуев, — мы выехали на фронт. Располагались в деревне Сидоровка, недалеко от ставшей потом знаменитой Прохоровки. Отту­да и вели забивку немецких ради­останций.

Было сложно. Опыт дался не сразу. Надо ведь обнаружить ра­диосети противника, настро­иться и сорвать вражескую связь.

Нас выручала родная радиоразведка. Рядом находился 113-й дивизион ОСНАЗ, которым ко­мандовал мой товарищ Пётр Костин. Благодаря ему я получал необходимую информацию, он всячески помогал нам.

Вот так создавали помехи. Противник нервничал. Знаете, когда немцы ругались, кричали в эфир: «Русские свиньи», — для нас это было лучшей похвалой. Значит, наша забивка достигала цели».

Первый опыт применения только что созданных дивизио­нов радиопомех был осуществлён в ходе операции «Полярная звез­да» войсками Северо-Западного фронта против немецкой группы армий «Север».

131-й отдельный дивизион помех прибыл на фронт в февра­ле 1943 года. Место для развёр­тывания было выбрано в районе поселка Селище. Дивизион соз­давал помехи радиосвязи штабов группы армий «Север», 16-й и 18-й армий, 6-го, 9-го, 10-го и 27- го армейских корпусов, а также авиации 1-го воздушного флота и частям зенитной артиллерии.

В течение трёх месяцев — с февраля по апрель — дивизион сорвал или затруднил приём око­ло 500 радиограмм и нарушил бо­лее тысячи сеансов радиосвязи.

131-й дивизион Алексея Бушу­ева в ходе Курской биты создавал радиопомехи в районе юго-восточнее Белгорода. Объектами помех была радиосвязь 4-й тан­ковой армии, штабов танковых и пехотных корпусов и дивизий, наступающих на Прохоровку. Операторы помеховых станций срывали за смену до сотни ради­освязей противника.

В ходе последующего насту­пления дивизион ставил помехи радиосвязи штабов 8-й полевой и 4-й танковой армии, 48-го армей­ского корпуса, а также забивал связь с авиацией.

В течение Курской битвы и в последующих наступательных операциях 132-й дивизион вы­ставил помехи и сорвал передачу свыше 3 500 радиограмм гитле­ровцев. Порою передачу некото­рых радиограмм немцам прихо­дилось повторять по 15-20 раз. Всё это существенно затрудняло управление войсками противни­ка по радиосвязи.

Этот же дивизион подавлял радиосвязь соединений группы армий «Северная Украина» в пе­риод проведения Львовско-Сандомирской операции 1-го Укра­инского фронта в июле — августе 1944 года.

Особенно отличились специ­алисты части в ходе Висло-Одерской операции в январе — февра­ле 1945 года, когда наши войска окружили группировку фаши­стов в городе-крепости Бреслау и в городе Глогау. Дело в том, что по наблюдению разведки 5-й и 6-й армий, которые взяли в кольцо эти города, снабжение окружен­ной группировки по воздуху осу­ществлялось регулярно. Однако радиосвязь применялась ограни­ченно и шла весьма не активно.

Представитель отдела ради­оразведки ГРУ Александр Устюменко, который в это время на­ходился в 132-м дивизионе, и командир дивизиона Алексей Бушуев пытались найти разгадку этому явлению. Проанализиро­вав все обстоятельства, они при­шли к выводу: враг, кроме радио, применяет другие средства связи. Но какие?

Разгадку удалось найти в Мо­скве, обнаружив у специалистов схему подземно-кабельных ком­муникаций Бреслау.

Вот как об этом вспоминал Александр Устюменко:

«При из­учении схемы стало ясно, что крепость Бреслау располагала разветвлённой телефонной и телеграфной подземно-кабельной связью со многими города Герма­нии. С её помощью окружённый гарнизон имел возможность под­держивать взаимодействие с авиацией, которая снабжала его всем необходимым.

С этой схемой я срочно выле­тел на фронт к Бушуеву. Вскоре разведчики 5-й и 6-й армий выве­ли из строя кабели на 45 участ­ках. Как мы и ожидали, тотчас с небывалой активностью зара­ботали радиостанции врага. Но специалисты дивизиона радиопомех мастерски подавили эти станции: вражеские радисты предпринимали множество попы­ток наладить радиосвязь, но без­успешно. Вскоре 40-тысячный гарнизон капитулировал».

Надо сказать, что спецам ди­визиона удалось взломать код гитлеровских артиллеристов и они успешно раскрывали боевые задания немцев на обстрел наших целей. К началу артобстрела со­ветское командование выводило войска и технику из-под удара. Фашисты яростно обрабатывали пустые квадраты.

130-й дивизион радиопомех Центрального фронта под командованием капитана В. Лукачера, потом майора Е. Шергина, силы которого были развёрнуты юго-восточнее Мценска, «забивали» радиосвязь штабов группы армий «Центр», 2-й танковой, 9-й армий, 41-го, 47-го танковых и 23-го армейского корпусов.

Осенью 1943 года специалисты дивизиона радиопомех применили новый тактический приём: вместо излучения непрерывных колебаний или передачи цифровых групп станции радиопомех стали имитировать работу радиостанций противника. Этим они загружали радиолинии, вводили немцев в заблуждение.

В составе 1-го Белорусского фронта дивизион радиопомех участвовал в наступательной операции «Багратион» в июне – августе 1944 года, ставил помехи соединениям 9-й армии гитлеровцев в районе Бобруйска, войска которой, как стало известно из перехваченных радиограмм, готовилась к прорыву из окружения.

Позже 130-й дивизион радиопомех совместно с 131-м дивизионом нарушал связь штабов соединений 105-тысячной группировки немцев, окруженной восточнее Минска.

В Висло-Одерской операции 130-й ОРД СПЕЦНАЗ «забивал» радиостанции окружённой группировки фашистов в Познани. Во время взятия Берлина нашими войсками спецы дивизиона активно подавляли радиосвязь штабов армий «Висла».

131-й дивизион под руководством майора В. Петрова участвовал в Смоленской наступательной операции Западного и Калининского фронтов.

В августе — сентября 1943 года этот дивизион радиопомех, развернувшись в районе Дорогобужа, «забивал» радиосвязь штабов группы армий «Центр», 4-й и 9-й армий, действовавших на смоленском и могилёвском направлениях, 15-й группы ближней авиаразведки.

За месяц с небольшим дивизион сорвал приём более 3000 радиограмм, стараясь нарушить устойчивость оперативного управления войсками противника.

В Белорусской операции диви­зион создавал помехи радиосвязи противника из районов северо-за­паднее Орши.

226-й ОРД СПЕЦНАЗ, ко­торым командовал майор И. Константинов в стратегической операции 2-го Прибалтийского фронта в августе — октябре 1944 года создавал помехи радиосетям управления и взаимодействия штабов группы армий «Север». Эффективность подавления зна­чительно возросла после того, как под ударами наших войск против­нику пришлось отказаться от про­водной связи и перейти на радио­связь.

130-й и 226-й дивизионы ради­опомех умело действовали в ходе Восточно-Прусской операции в январе-апреле 1945 года. В 30 радиосетях противника, объеди­няющих 175 радиостанций были созданы эффективные помехи, препятствующие противнику в управлении войсками.

Радиопомехи были направле­ны на нарушение радиосетей шта­бов 3-й и 4-й армий, армейских корпусов и дивизий, а также ради­осетей войск окружённых юго-за­паднее Кенигсберга и военного гарнизона самой крепости.

В период штурма нашими войсками города-крепости Ке­нигсберга с 6 по 9 апреля 1945 года основная радиостанция осаждённого гарнизона пыталась вести связь последовательно на 43 радиоволнах. Однако все они подавлялись радиопомехами.

9 апреля эта станция откры­тым текстом передала приказ ко­мандующего генерал-полковника О. Ляша о капитуляции.

На допросе О. Ляш показал:

«В результате ужасающей артилле­рийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на радиосвязь с Курляндией, с Земландской груп­пой войск и с Центральной Герма­нией. Но эффективные действия забивочных средств русских не дали возможности использовать радиосредства для передачи ради­ограмм, и мои действия не могли координироваться со ставкой Верховного командования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».

Рассказав об успешной дея­тельности наших немногочислен­ных частей радиопомех в годы Великой Отечественной войны, безусловно, отдавая должное мастерству и самоотверженно­сти специалистов дивизионов СПЕЦНАЗ, следует отметить, что немецко-фашистский Генераль­ный штаб допустил крупный про­счет при выборе диапазона сред­них и длинных волн для основной радиосети оперативно-стратеги­ческого управления войсками.

Да, такая радиосвязь была устойчивой и независящей от вре­мени суток и года. Обеспечива­лась оперативность, позволяющая любому соединению связаться с вышестоящим командованием вплоть до Генерального штаба. Но в то же время такую связь было трудно защитить от помех. В этом диапазоне радиоволн приём лю­бой радиопередачи в пределах фронтовой зоны легко подавлял­ся. Иное дело — короткие волны.

Откровенно говоря, трудно поверить, что немецкие радио­специалисты, достаточно опыт­ные и умелые, пожалуй, на тот период самые передовые, не подо­зревали об уязвимости диапазона средних и длинных волн. Ско­рее всего, они переоценили свои силы. Всё в германской армии было подчинено идее блицкрига: посчитали, что захват будет про­исходить быстро, и тут уж Крас­ной армии не до противоборства в эфире. Но действительность опрокинула их планы.

Литература:

Журнал МО РФ «Армейский сборник», № 07, 2019